Глава 22
Позавтракав с сестрой, Ратлидж поехал в Скотленд-Ярд.
Разливая чай, Франс заметила, что у брата усталый вид, и спросила, выспался ли он.
Почти всю ночь Ратлидж бодрствовал, боясь, что ему приснится страшный сон, он начнет кричать и испугает Франс. Но он улыбнулся и ответил:
— У старшего суперинтендента Боулса инфаркт. На работе все дергаются и гадают, вернется ли он, когда окрепнет, или у нас будет новый начальник. Напряжение сказывается на всех.
— Да уж, представляю себе. Вы с ним никогда не ладили, верно? Что ж, надеюсь, новый начальник, если он у вас будет, окажется более чутким.
Когда Ратлидж вошел в кабинет, сразу увидел лежащую на столе записку от Гибсона. К ней была приложена вырезка из «Таймс» с объявлением.
Ратлидж перечел объявление и отложил его в сторону. Теперь он уже не знал, какого рода ответ последует на него. Вряд ли кто-нибудь в Фарнэме выписывает «Таймс»; надо будет снять копию статьи. Судя по тому, что он узнал, он надеялся, что сумеет, наконец, пролить свет на убийство Бена Уиллета. Теперь налицо и мотив, и возможные подозреваемые. Что же касается покушения на Рассела, скорее всего, Скотленд-Ярд им заниматься уже не будет. Поскольку майор выжил, дело передадут в полицию Тилбери. А другие убийства — если были другие — так и останутся нераскрытыми.
Хэмиш буркнул: «Никто их не раскроет».
Ратлидж невольно согласился с ним. В Тилбери не справились с исчезновением миссис Рассел, как в Колчестере не справились с убийством старших Фаулеров.
Итак, у Ратлиджа появились важные улики. И все же он не был до конца удовлетворен.
Оставался еще один вопрос: как поступит Синтия Фаррадей, не получив новый роман Уиллета, хотя он обещал ей экземпляр? Обратится ли она к его парижским издателям?
В голове у него лишь забрезжила какая-то мысль, когда в дверь постучали и внутрь просунул голову констебль Генри.
— Сэр, вас хочет видеть некая мисс Фаррадей. Кажется, она очень расстроена.
Ратлидж не удивился. Он не стал посвящать Синтию в свой план на тот случай, если Фаулер вдруг захочет связаться с ней.
Она вошла, пылая от гнева; кроме того, Ратлиджу показалось, что она недавно плакала.
— Вам не хватило порядочности приехать и сказать мне обо всем самому, — выпалила она. — Я все узнала, прочитав утренний выпуск «Таймс»! Я бы поехала к нему, я была бы с ним, когда он умер!
— Сожалею, но я не успел вам сказать.
— Он страдал? Кто его застрелил? Когда? Где? Я ничего не знаю!
Когда Синтия вошла, Ратлидж встал ей навстречу; сейчас он предложил ей стул.
— Сядьте. Позвольте мне рассказать, что я знаю.
Синтия послушалась, но глаза ее по-прежнему пылали гневом, и его кольнула совесть из-за того, что он собирался сделать.
Ратлидж рассказал, как он пришел к выводу, что Рассел уехал в Эссекс.
— И я вышел из церкви, прежде чем они могли понять, что я их подслушал. Поехал в «Берег» и стал ждать, когда он придет. Но он не пришел, и я решил, что Моррисон уступил и оставил его ночевать. На следующее утро я поговорил с Нэнси Бразерс. Она призналась, что носила еду Расселу, который прятался в развалинах, однако в последний день куда-то пропал. Я сам сходил туда и убедился, что она говорила правду. Оттуда я поехал к дому священника. Но дверь мне никто не открыл — ни Рассел, ни Моррисон. Я доехал до поворота на «Берег» и увидел Моррисона, на велосипеде он ехал мне навстречу. Он тоже не знал, куда подевался Рассел; мы вместе вернулись к дому и стали искать более тщательно.
Ратлидж не стал рассказывать, как наткнулся на тело Рассела в камышах, как вначале решил, что майор умер, и как они вдвоем тащили раненого к машине. Он был краток:
— Мы нашли его на одной из троп, которые ведут через болото. Нам с Моррисоном удалось отвезти его в одну лондонскую больницу. По-моему, он так и не приходил в сознание.
— И вы не знаете, кто стрелял в него… и почему?
— К сожалению, нет. Поэтому мы и попросили о помощи всех, кому хоть что-то известно.
— По-вашему, кто-нибудь из жителей Фарнэма хотя бы видел ваше объявление?! — Синтия недоверчиво покачала головой. — Сначала Бен… А теперь Уайат! — Она сердито смахнула слезинку. — А вы пока не сделали ничего, чтобы предотвратить убийства! Совсем ничего! И это Скотленд-Ярд! Вы не лучше, чем тот бедный пьяный констебль в Фарнэме! Вы понимаете, что я осталась одна? Все они ушли, оставили меня! Тетя Элизабет… Джастин… Бен… Мои родители… Не скрою, мне страшно! А вам не хватило ни вежливости, ни порядочности прийти ко мне и лично сообщить новость!
Потом она расплакалась и стала судорожно искать носовой платок. Ратлидж протянул ей свой, но Синтия отказалась, как будто принять у него платок значило простить его.
— Могу повторить лишь одно: мне очень жаль.
— Ну а потом… вы бы приехали ко мне? — спросила она наконец.
— Я надеялся добраться до вас до того, как вы прочтете объявление в «Таймс».
— Я вам не верю! — Синтия встала, собираясь уходить. — Куда увезли тело Уайата? Я сама займусь его похоронами.
Ратлидж замер. Об этом он не подумал!
— Нам еще не сообщили из больницы. Как только я что-нибудь выясню, сразу же поставлю вас в известность.
— Поставите в известность? Так же как поставили в известность о том, что с ним случилось?
— Нет, мисс Фаррадей. Я позабочусь о том, чтобы вы все узнали в свое время. Если не смогу приехать сам, пришлю констебля Генри.
Уже на пороге Синтия сказала:
— Вы приносите мне одни несчастья. Когда я думала, что вы — адвокат Уайата, вы мне нравились. Но потом вы пытались следить за мной, выяснить, где я живу, и я испугалась. С тех пор все пошло наперекосяк. А я-то вам верила, считала, что на вас можно положиться!
Проводив ее до выхода из здания, Ратлидж предложил:
— Подвезти вас домой? Моя машина совсем рядом.
Синтия отказалась.
— Лучше пройдусь пешком. — Она зашагала к Трафальгарской площади, оставив его на тротуаре.
Ратлидж поехал в Эссекс, чувствуя себя виноватым из-за того, что солгал. Он внушал себе: так надо. Но никакие утешения не помогали.
По пути он купил утренний выпуск «Таймс».
Приехав в Фарнэм, он раскрыл газету на нужной полосе и отправился в «Гребную шлюпку».
В зале царил полумрак; у стойки, кроме Барбера, он разглядел еще нескольких рыбаков. Ратлидж догадался, что до его прихода они сговаривались о следующей вылазке во Францию.
При его появлении все сразу замолчали и враждебно уставились на него. Ратлидж мрачно отметил про себя, что все стало только хуже.
