Через пару дней, когда матери стало немного лучше, Лелька позволила себе отлучиться из больницы. Тщательно одевшись и наложив макияж, она отправилась в кемпинг.
Матвей с удивлением оглядел замершую на пороге кабинета девушку:
— Тебе чего, красавица?
— Я… мне… я слышала, вам работницы нужны, — пробормотала Лелька, и Матвей расхохотался:
— Что, экзамены провалила?
— Нет… просто мама… вы же знаете…
Хозяин кемпинга сразу стал серьезным — о несчастье Горожанкиных известно было всем. Он постучал карандашом по столу, подумал пару минут и изрек, внимательно оглядывая Лелю с головы до ног:
— Горничной пойдешь? Ну, в номерах убирать, то-се… Раз в неделю — мой кабинет. Зарплатой не обижу.
Девушка согласилась.
Работа оказалась не слишком обременительной, хоть и не особенно приятной — водители-дальнобойщики иной раз оставляли после себя настоящий хлев. Но и с этим можно было бы смириться, если бы не приставания клиентов. Лелька старалась не краситься, одеваться как можно проще и все равно не успевала отмахиваться от настойчивых предложений.
Однажды она вдруг нос к носу столкнулась в коридоре мотеля с Динкой. Та даже взвизгнула от неожиданности:
— Ой, Лелька! А… ты-то как тут?
— Работаю.
В глазах Динки мелькнуло что-то и тут же исчезло. Она махнула маленькой сумочкой на длинном ремешке и пошла к выходу так быстро, что Лелька даже не успела выяснить, что сама-то Динка делает здесь в такое время — стояло раннее утро. Каково же было удивление девушки, когда буквально через полчаса, переходя с ведром и шваброй из одного номера в другой, она нос к носу столкнулась со своей бывшей одноклассницей Юлькой Щепкиной! Высокая, с волосами, выкрашенными в немыслимый цвет, чудовищно накрашенная, вернее — размалеванная, Юлька, спотыкаясь, вышла из номера и направилась к выходу, налетев на Лельку.
— Щепкина?! — ахнула та, останавливая одноклассницу, и Юлька наконец сфокусировала взгляд:
— О-па… Лелька… а ты это… чего тут?
От нее несло перегаром, и Леля удивилась — раньше Юлька вообще не прикасалась к спиртному. Она вообще слыла в поселке пай-девочкой, умницей и надеждой своей старенькой мамы. Юлька поступила в престижный институт, получала стипендию и рассказывала, что вот-вот выйдет замуж за сына какого-то бизнесмена. И теперь Лелька встречает ее — где? В кемпинге Матвея — ну и дела…
— Юль, у тебя случилось что-то?
В ответ Щепкина хрипло рассмеялась, качнулась на высоких каблуках и фыркнула:
— У меня все в порядке!
В конце коридора неожиданно показался Матвей, и выражение лица Юльки из надменного в секунду стало испуганным и растерянным, она забормотала слова прощания и бочком проскользнула мимо Лельки в дверь черного хода.
Матвей вразвалочку приблизился к замершей у открытого номера Лельке, приветливо улыбнулся и поинтересовался:
— Ну как тебе? Не обижают?
— Нет, Матвей Игоревич, не обижают.
— Всем довольна?
— Да… — И тут вдруг из дверей соседнего номера выкатился невысокий толстый мужик в спортивных брюках и майке-пенсионерке и завопил:
— Где эта курица?! Убью тварюгу!
Матвей изменился в лице, шагнул к постояльцу:
— Тихо, уважаемый, не надо кричать. В чем проблема?
— Где эта шалава? — бушевал мужик. — Вывернула! Ты подумай, вывернула все карманы, все до копейки унесла!
— Так, стоп, — остановил его Матвей, скосив глаза в сторону открывшей от удивления рот Лельки. — Идемте в мой кабинет, разберемся.
— Да какое — разберемся?! Милицию надо!
— Да, и милицию тоже, — согласно кивал Матвей, настойчиво подталкивая мужчину в сторону своего кабинета. — Сейчас все выясним — и в милицию. У нас никогда такого не было, чтобы у гостей деньги пропали… А ты чего замерла? — зыркнул он на Лельку, и та вздрогнула. — Марш на рабочее место. И язык за зубами держи — пока не выясним, как и что.
Лелька быстро скрылась в номере и даже заперла за собой дверь. Опустившись на стул, она принялась обдумывать услышанное только что. Получалось, что Юлька каким-то образом проникла в номер и украла деньги у постояльца? Но как, зачем? И вообще встретить двух знакомых в одно утро в одном и том же месте — это не может быть простым совпадением.
В дверь постучали, и Леля вздрогнула.
— Да-да, сейчас, — она подбежала к двери и открыла ее.
На пороге стояла баба Сима, известная в поселке пьянчужка и сплетница. У Матвея она подрабатывала на бутылку, убирая туалеты.
— Слышь, Лелька… а чегой-то Мотька орет в кабинете? Что приключилося-то? — шепелявя, спросила она, заходя в номер.
— Не знаю я, баб Сима, — отговорилась Лелька, помня о предупреждении Матвея, но въедливая старуха не отставала:
— А чего ж тогда Юлька-то Щепкиных мимо меня, как крапивой ошпаренная, просвистела?
— Да откуда я… — начала Лелька и тут же подумала, что старуха наверняка знает, что именно делала здесь с утра Юлька. — Баба Сима, а Юлька тут часто бывает?
— Дак как когда. Когда ейная смена — так быват, а как нет — так и нету ее, — почесывая плечо, проговорила баба Сима.
— Погоди, так она работает тут? — не поверила своим ушам Лелька. — А как же институт?
Баба Сима разразилась хохотом:
— Ой, умора! Да какой институт, когда она тут второй год уже по номерам ошивается?
— В смысле?
— А вот и смысла тебе вся — мужиков за деньги обслуживает Юлька твоя.
— Чего?! — От изумления Леля никак не могла прийти в себя. — Ты чего несешь-то, баба Сима?
— Хошь — не верь, — обиделась старуха. — А только я забожиться могу. С того дня, как из города приехала несолоно хлебавши, так и работает у Мотьки. А матери врет, что учится да замуж собирается. И мне, чтоб лишнего не говорила, каждое утро после смены полтинничек дает на поправку здоровья. А сегодня вот мимо просвистала, вертихвостка.
Баба Сима сокрушенно вздохнула, явно сожалея об утраченном полтиннике, а Леля тихо спросила:
— А… Динка? Динка Самарина?
— Динка? Это которая же? Из Сахаровского которая?
— Да…
— У-у, девка! Ты от нее подальше держись, та еще стервь… — Баба Сима озабоченно посмотрела на Лелю и поманила пальцем: — Иди, чего скажу-то. — И когда девушка наклонилась к ней, зашептала: — Серьгу-то Ряшенцева напрасно обвинили… не трогал он Наталку вашу.
— А… ты откуда знаешь? — задохнулась Леля, вцепившись в руку старухи.
— А знаю вот, — буркнула та. — Да только говорить больше все одно ничо не буду. Я хоть и старая, а жить хочется. А ты беги отсюдова, девка. Место гиблое тут, грязное. Наталка ваша ни за что пропала — и ты пропадешь.
