Если честно, то вся эта история с золотом меня стала уже раздражать. Чтобы как-то успокоиться, я достала из сумочки купленные кольца, надела их и принялась любоваться ими на солнце. Конечно, ручки у меня, мягко говоря, пухлые. Да и пальчики не тонкие. Скорее смахивают на сосиски или даже сардельки, но как же облагораживают даже такие пальчики золото и драгоценные камни! Да и вообще, кто сказал, что тонкие пальцы это красиво, а пухлые – нет. Все это очень относительно. Вот моему мужу, к примеру, нравится во мне все!
Так, подбадриваемая собственными приятными воспоминаниями, связанными с моим мужем и нашими с ним нежными отношениями, я, сама не знаю как, оказалась в кондитерской «Буше».
От одного духа этой кондитерской настроение поднималось и хотелось жить. Я купила эклеров с заварным кремом, один «наполеон» и перекусила. И только после этого направилась в ресторан «Шико».
Это был небольшой и очень дорогой ресторан. Скромная, темного дерева дверь с табличкой, на которой тусклыми золотыми буквами было выведено «ШИКО». Буква «О» представляла собой хитрую физиономию королевского шута, с «рожками» шутовского колпака в красно-золотистых тонах. Шоколадного цвета гладкие стены старого особнячка, который занимал ресторан, коричного цвета оконные рамы, сверкающие чистотой вытянутые окна, плотно закрытые светло-бежевыми шелковыми занавесками. Внутри ресторана все было бархатно-пурпурным, золотым, сверкающим и приглушенным. Темно-красные ковры, внушительного размера камин, барная стойка красного дерева, официантки в нарядах куртизанок: корсаж с глубоким декольте, отделанным кружевом и со шнуровкой, пышные юбки бордового и зеленого цвета с разрезом от бедра.
Мы были с Димой в этом ресторане пару раз. Помнится, заказывали какие-то французские блюда: блинчики «Сюзетт» с апельсинами, устрицы, жареные лягушачьи лапки. Да, готовят они вкусно, но мне не нравится, с каким высокомерием там относятся к случайным клиентам, гостям, посетителям, назовите как хотите. Понятное дело, что этот ресторан не для всех, из-за его особого стиля и дороговизны он стал как бы клубом для определенного круга людей, считавших себя избранными, словом, «белой костью». Зайти с улицы и поужинать, к примеру, вам не удастся, поскольку столики надо заказывать предварительно, недели за две или, если повезет, за неделю. Хотя я в это не верю. Просто хозяин постоянно держит места для своих друзей, которые могут нагрянуть к нему в любой день. И не обязательно это местные политики, чиновники, артисты или бизнесмены. Зачастую это бывают столичные гости, как мне рассказывала Лиза, которые в роскошно отделанных подвалах «Шико» играют в карты или рулетку…
Не думаю, что вышколенные официанты и официантки запомнили меня с Димой, в свое время уплетавшей блинчики с апельсинами, да и на завсегдатая дорогого ресторана я в своих широких штанах цвета хаки и белой батистовой тунике не тяну. Значит, я чужая, случайная, и гнать меня надо из этого волшебного места метлой.
– У вас столик заказан? – спросили меня при входе. Сухой и белый как лунь швейцар в красной ливрее и с очень бледным лицом смотрел на меня едва ли не с испугом. Думаю, что я показалась ему слишком большой.
– Я из полиции, – сказала я ему, показав свое удостоверение помощника адвоката. – Мне надо поговорить с персоналом ресторана. Сейчас день, у вас посетителей, я думаю, немного, поэтому лучше вам пропустить меня сейчас, чем я потревожу ваших гостей вечером.
Швейцар стал пятиться, после чего кивнул головой, впуская меня в святая святых – в полутемный зальчик ресторана. Посетителей не было вообще! Я выбрала столик возле окна и дождалась официантку. Очень красивая девушка с пышной грудью склонилась надо мной в ожидании заказа. В руках ее был маленький блокнот и золотая ручка.
– Мне кофе и землянику со сливками, – сказала я. – А еще я хотела бы, чтобы ваши официанты посмотрели фотографии и ответили мне, видели ли они здесь вот этих женщин.
И я разложила на зеленой скатерти фотографии Надежды и Валентины.
– Вот эта женщина тут была, – сразу сказала моя официантка, ткнув золотой ручкой в фотографию Надежды. – Но только давно, днем. И не одна. С мужчиной. Вернее, они раза три были.
– Как давно это было?
– Года три тому назад, я тогда еще только устроилась сюда… Не знаю почему, но я сразу запомнила эту пару. Особенно женщину.
– А мужчина? Помните его? Можете его описать?
– Могу сказать, что он сильно отличается от наших постоянных посетителей. Обыкновенный такой мужичок, из тех, кто пыль в глаза женщинам пускает и деньги считает.
– Он вам на чай не оставил? – не выдержала я.
– Это имеет значение?
– Скажите, – я прочла на табличке имя официантки, – Вероника, откуда в вас столько презрения к простым людям? К обыкновенным трудягам?
Нас никто не слышал, а мне до смерти хотелось немного осадить эту зазнайку, разносящую тяжелые подносы и за деньги улыбающуюся клиентам.
– А кто вы такая, чтобы задавать мне подобные вопросы? – Она разозлилась так, что ноздри ее стали раздуваться, а кончик носа побелел. Глаза же сверкали красными молниями отраженных в них светильников.
– Нельзя все мерить деньгами, дорогуша. Я хорошо знаю клиентов вашего ресторана, слышала и о хозяине, думаю, что мне не трудно будет собрать целое досье на него. Я много чего вообще знаю, – запугивала я ее, подготавливая к самому главному. – И если сюда сегодня вечером заявится полиция, то, можете мне поверить, я извещу вашего хозяина о том, что это вы его заложили.
Она даже моргать перестала. Смотрела на меня, забыв закрыть рот.
– Да что я вам такого сделала-то?
– Вы презрительно отозвались о человеке, который обедал здесь у вас и считал, как вы выразились, деньги. А что плохого в том, что он их считал? Ведь он их заработал собственным трудом…
Разговаривая таким образом и защищая человека, о котором не имела ни малейшего представления, я в глубине души понимала, что просто трачу время. Что вижу перед собой девушку, которая, обслуживая богатых посетителей, и сама успела причислить себя к их кругу, забыв о том, что она всего лишь обслуживающий персонал, живущий на зарплату и зависящий от чаевых.
– Он что, ваш знакомый, родственник? – нахмурилась Вероника. – Я не знала.
– Да я вообще его не знаю! Просто эту женщину убили, вот я и ищу людей, которые общались с ней…
– Убили? Какой ужас… Я сейчас вспомнила ее в подробностях… Да-да, это точно была она. Сидела вон за тем столиком, рядом с баром. Мне даже показалось, что она чувствует себя не в своей тарелке… Так, стоп. Два раза они были точно днем, обедали, а вот последний раз он привел ее вечером. Вы же знаете, что к нам так просто не попасть, у нас запись…
– И?..
– Но они были вечером. Я уж не знаю, как им это удалось, но точно вечером. Потому что он напоил ее. Она громко хохотала, и наши посетители постоянно оглядывались на нее. Собственно говоря, я потому и запомнила их. У нас редко бывают подобные клиенты.
