А это значит, что я должна вести себя тихо, как мышка.
Понятное дело, что деньги я спрятала. Уложила в старую сумку и закопала в лесу. Во всяком случае, это надежнее, чем прятать дома. Да и в Идолге сейчас неспокойно. Полицейские шныряют, адвокатши эти. Вообще непонятно, почему расследованием этого дела занимаются какие-то две адвокатши. Может, они, конечно, и широкого профиля, но не до такой же степени, чтобы жить в Идолге и вынюхивать там все.
Главное, чтобы они ни о чем не догадались. Но у них ума не хватит, чтобы узнать про эти деньги. Да и вообще никому в голову не придет, что случилось в жизни моей тети накануне ее смерти. И почему она так расщедрилась. И это просто чудо какое-то, что я успела выяснить все до прихода экспертов. И как правильно сделала, что взяла такси. Но вообще-то я по гроб жизни должна теперь тете Жене, которая, едва узнав о смерти Валюши, позвонила мне. Пока вся деревня развлекалась там, на поляне, разглядывая Валюшу с Надей да судача о том, кто их убил, тетя Женя первая сообщила мне о случившемся. И что же получается? Я утром встала, забрала деньги, которые мне оставила Валюша, и уехала в город, уверенная в том, что моя тетя, встав спозаранку, уже хлопочет по хозяйству. А она, бедная, уже лежала на поляне с разбитой головой. Значит, пока я спала, она зачем-то пришла к Наде, и там ее убили. Выходит, у меня нет алиби. Да и наследница я единственная. Это удивительно, что меня до сих пор не арестовали как главную подозреваемую. Хотя все вокруг только и делают, что намекают, намекают… Вот и про завещание тоже спрашивали. А что мне было отвечать, что я знала об этом завещании? Ну, знала, что тетка написала его, но что в нем было, я точно не знала. Конечно, хотелось верить, что она все завещала мне, но мало ли что взбредет в голову человеку. Да и завещание можно писать хоть каждый день, меняя его в зависимости от обстоятельств.
Короче, в моем положении мне надо на самом деле сидеть тихо и не высовываться. И ничем не выдать себя.
Люди поговаривают, что женщин убил какой-то мужчина, который жил во времянке у Нади. Но я лично никогда никого там не видела. Хотя особо и не присматривалась. Еще говорят, что вроде бы Валентина с Надей не поделили его и что они вообще обе были беременны от него! Но надо знать наших сельских, такое насочиняют, мало не покажется. Нет, конечно, в жизни разное случается, и кто знает, может, действительно во времянке кто-то жил… А что, тогда можно было бы объяснить такое количество продуктов в доме Вали. Может, она готовила для этого мужика, а он ее потом возьми и убей. Ну, когда узнал, что она беременна от него. Но что же это тогда получается, что он, узнав о беременности Нади, убил и ее тоже? Это полный бред. Такого быть не может.
А эти беременности… Надо было спросить адвокатшу об этом.
Но, с другой стороны, если бы я спросила, то они точно подумали бы, что я убила. Как же, до беременности Вали я была единственной наследницей, а если бы Валя родила, то все досталось бы ее ребенку. Вот и снова получается, что это я ее убила. Но я не убивала ее! Думаю, что они там, в полиции или прокуратуре, все-таки не дураки какие-нибудь и немного разбираются в людях, потому и отпустили меня, не стали задерживать. Понимают, что я не тяну на убийцу. Как вообще можно такое представить, что я удушила Надю и ударила по голове свою тетю? Разве что придумать, будто бы я была в сговоре с этим мужиком, ну, любовником обеих соседок. И мы с ним как бы разработали план, заманили мою тетю к Наде и там расправились с обеими. Ну не идиотизм?
Даже если предположить, что мы с этим парнем – убийцы, то уж, во всяком случае, разработали бы более безопасный план и уж точно не стали бы вывозить трупы на поляну для пикников. Вот, мол, смотрите все. Сделали бы все по-тихому, умно. Но это я так, в порядке размышлений.
Деньги. Боже, какое это счастье иметь деньги, да еще когда их много! Жизнь сразу меняется. И все, что мучило тебя еще недавно, исчезает, не терзает душу. Правда, все обиды становятся зудящими, как комариный укус. Так и хочется расчесать до крови. Наказать всех мужиков, которые из тебя эту самую кровь и пили. Кто унижал, оскорблял, обманывал, играл на твоих чувствах, обкрадывал, обещал и не выполнял… А таких у меня было не дай бог никому. И знаете, чего хочется больше всего, к примеру, вот сейчас? Узнать, с какой тварью живет мой Юрка, ну, тот, который однажды продал меня одному парню за тысячу баксов… Да, и такое было в моей веселой-невеселой жизни. Вот если бы Валя знала, точно убила бы. Удушила бы собственными руками. Мне кажется, она за меня бы вступилась, может, и заявление заставила бы меня написать и довела бы дело до суда. Ведь это было фактически изнасилование. Она вообще была горячая, моя тетя. Внешне такая спокойная, но, когда дело касалось ее близких – горло бы перегрызла. И это еще у нее не было собственных детей. А если бы были, то она стала бы самой прекрасной матерью на свете. Все бы сделала для своих детей, от всех бед защитила.
Помню, она как-то рассказывала мне, как защищала свою подружку в детском санатории, куда ее отправили родители. Ту просто заклевали, и она вступилась, дралась, как мальчишка, ей в драке даже губу поранили, я помню этот еле заметный шрамик над губой. Надо сказать, что шрам придавал ей шарм. Шарм, шрам… Просто буквы переставить, а как меняется смысл!
Но я отвлеклась. Юрка. Гад и мразь. Вот закончится дело об убийствах, все утихнет, и тогда я куплю себе машину, такую открытую, красную или лимонного цвета, шикарную, кабриолет называется. Ну, прежде, конечно, запишусь на водительские курсы. Так вот, наряжусь, сяду в машину и прокачусь прямо перед носом этого подлеца. С ветерком. Вот, мол, смотри, сучок, как я теперь живу. И ничего, что все это богатство досталось мне не в замужестве, о чем я всегда мечтала. Что ж, каждый находит свое счастье по-своему. Вот и я тоже нашла. Могу представить себе, как удивится этот Юрка, как побледнеет… А потом наверняка позвонит и предложит встретиться. Он такой наглый, будет смотреть тебе в глаза так, словно ничего и не произошло, словно он чистый и невинный, как ангел. Да, жаль, что я тогда ничего не рассказала Валентине, просто стыдно было. Если бы рассказала, она дала бы делу ход. И Юрку, возможно, посадили бы. Но тогда об этом узнала бы вся Идолга. Уж не знаю как, но все, что происходит с жителями нашей деревни или с их родственниками, невозможно скрыть. Конечно, у кого-то в городе знакомые или родственники в полиции работают, или же наш участковый пробалтывается, да мало ли какие связи существуют между людьми, что делает нашу жизнь прозрачной! Вот и я тогда тоже испугалась, что в Идолге узнают, что меня продали. Думаю, что он кому-то просто задолжал, каким-то своим друзьям или другу… Ну и договорился, что расплатится мной. Я приехала к нему домой, такая вся накрашенная, нарядная, в новых туфлях. Он напоил меня, накормил, а потом к нему пришел один мужик, так, ничего себе внешне, одет прилично. Я его раньше никогда не видела. А Юрка исчез. Ну, мужик сначала разговаривал со мной, все подливал мне, подливал… Я-то думала, что Юрка где-то в квартире, ну, в туалете или за сигаретами вышел. А потом отключилась. Пришла в себя уже утром. По мне как танк прошел. На простыне кровь… Мне бы сразу обратиться в полицию, чтобы меня отправили на экспертизу, а я, дура, решила просто все это забыть. Заперлась дома и сидела там, плакала, курила… Вот так. Это потом мне один приятель Юрки рассказал про эти деньги, про мужика и все такое…
