Книга Исповедь черного человека, страница 44. Автор книги Анна и Сергей Литвиновы

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Исповедь черного человека»

Cтраница 44

— Минуту.

И впрямь через минуту трубку взял генерал. Голос его был бархатистым и звучал ласково. Галина напомнила, кто она такая и при каких обстоятельствах они познакомились.

— Прекрасно помню, — прервал ее генерал. — Чем могу быть полезен?

Галя залепетала: «Клуб… Аэродром… Чрезвычайное происшествие… Следствие…»

Провотворов, не дослушав и половины, остановил девушку:

— Нам надо встретиться и поговорить. Вы завтра в пятнадцать ноль-ноль можете?

И они договорились встретиться на углу улицы Пушкинской и площади Свердлова, у выхода из метро «Проспект Маркса».

— Как ты думаешь, — посоветовалась Галя с подругой, — мне сказать Владику, что мы с генералом встречаемся?

— Ты что, совсем дура?! — зашипела Жанна. — Зачем?!

— Иначе ведь будет нечестно.

— Все честно! Просто не надо никому знать лишнее! Твой Владик знаешь сколько вокруг этой вашей встречи навоображает?! Главное, ты же ничего запретного не собираешься делать! Просто поговорите о делах и разойдетесь.

Генерал на «Победе» прибыл, как видно, точно в назначенный срок. Гале потребовались большие усилия, чтобы прийти, как Жанна настаивала, с десятиминутным опозданием. Провотворов в форме стоял, небрежно облокотившись на крыло персональной машины, и курил папиросы «Герцеговина Флор». Многие москвички и гостьи города, командированные и отпускницы, бросали на него искоса восхищенные взоры. Но он ждал — Галю.

Он распахнул перед ней — как полтора года назад — переднюю пассажирскую дверцу. Девушка, чувствуя себя крайне неловко — казалось, вся Москва, включая милиционера-регулировщика в белом кителе, смотрит на нее, — уселась на мягкий диванчик. Генерал устроился рядом, включил на руле первую передачу.

— Поедем, пообедаем, — сказал он. — Я угощаю. А пока суд да дело, вы мне все и расскажете.

Они проехали по Охотному Ряду, развернулись и подкатили к зданию гостиницы «Метрополь». Генерал не менял своих привычек: как в свое время Жанну, он повел Галю в этот ресторан. Сначала казалось, что она провалится от стыда: с малознакомым мужчиной, да таким взрослым, почти седым, в форме — одна, в шикарном ресторане! Ей виделось, будто бы все, и официанты, и метрдотель, и посетители, смотрят на нее. Кровь прилила к ее лицу. «А вдруг среди них окажется кто-нибудь знакомый? Меня узнает, потом доложит Владику?!»

Однако и генерал, и даже официанты оказались чрезвычайно, по-дореволюционному милы и предупредительны, и Галя понемногу стала приходить в себя. Выпивать она отказалась наотрез, но сытная и очень вкусная еда все равно развязала язык. Толково и четко девушка описала, что произошло.

— Главное, — с жаром говорила она, — они ведь, — под «они» она имела в виду инструктора с начальником аэроклуба, — и не виноваты ни в чем. Все Игорь этот один виноват! Он сам парашют кое-как уложил и подписи инструктора подделал!

— Разберемся, — солидно и добродушно улыбался генерал.

Галя ненавязчиво заметила, что она уже замужем. Все вертела, как бы невзначай, на пальце обручальное колечко, подаренное Владиком. И генерал, наверное, сделал соответствующий вывод, потому что не потребовал с дивчины никакой платы (как она боялась и как предостерегала Жанна). Соответственно, ей не пришлось с ним ни объясняться, ни бороться. Генерал подвез девушку на своей машине на Ярославский вокзал, а когда она собралась выходить, остановил ее, достал с заднего сиденья огромный букет сирени, перемешанной с тюльпанами (как раз в Москве был сезон цветения), и вручил его Гале.

— А я-то думала, отчего так в машине сиренью пахнет, — засмеялась девушка и погрузила носик в букет.

Они договорились встретиться ровно через неделю, на том же месте. Когда Галя выходила, Провотворов опять вышел из-за руля, распахнул и придержал для нее дверцу автомобиля. Девушка с букетом побежала на электричку до Болшево.

Слава богу, она отбилась от предложения генерала подвезти ее до дома. Вот ужас был бы, если б они, на виду всего поселка, к съемному жилищу подкатили! Но и без того получилось неловко. Владик, конечно, как пришел с работы, заметил букет и стал приставать — откуда. Она отбивалась — однокурсник подарил. Иноземцев вроде сделал вид, что поверил, но, кажется, толком не поверил, а просто перестал расспрашивать. Галка сразу возненавидела и себя, и его за то, что ей пришлось ему лгать. А вечером парень стал целовать ее с особенным пылом, и она вдруг сделала для себя неожиданное открытие: оказывается, толика греховности может даже усиливать силу любви.

Она это, впрочем, и по рассказам Жанны знала, но одно дело — слышать со стороны, и совсем другое — почувствовать на собственной шкуре.

Жанна ей рассказала окончание истории, начало которой она знала от Владислава: как к ней в общежитие явился в Первомай Радий, выпивши, с тюльпанами и бутылкой сладкого вина. Рассказала, как он, как когда-то, упал на колени и обхватил ее бедра руками, и снова предлагал быть вместе: жениться, прямо немедленно. И говорил, как им будет хорошо, на полигоне им дадут квартиру в новом доме, и она пойдет там работать в школу, и они станут вдвоем жить-поживать да добра наживать.

Но Жанна не рассказала даже Гале, как она поддалась и сначала ерошила льняные кудри Радика, потом стала его целовать в лоб и глаза, а потом даже, немного не помня себя, сказала:

— Боже мой, как же я рада, что ты пришел!

И они провели вместе ночь с первого на второе, а потом все второе число, и только утром третьего Радий возвратился домой к Владику за вещами. Видок у него был такой сытый и умиротворенный, что Иноземцев даже не стал расспрашивать, как провел дружок выходные, и безо всяких слов было ясно. А в ночь на четвертое он убыл на Казанский вокзал. Радий показал другу билетик до Тюратама: узкую длинную картонку, пробитую компостером в виде цифр «три» и «пять» — словно бы эти дырочки были диковинным созвездием.

Через двое суток гульбы в купейном вагоне с другими будущими лейтехами, которые ехали до того же полустанка в пустыне, Радий, вслед за ними, спрыгнул с подножки на станции Тюратам. Было холодно, дул пронизывающий ветер, но он приносил откуда-то диковинный аромат цветов.

— Климат здесь, товарищи офицеры, резко континентальный, — просвещал их двадцатитрехлетний старший лейтенант, выпускник РАУ (Ростовского артиллерийского училища), который служил в Тюратаме уже полгода и возвращался из командировки. Он воображал себя бывалым в компании зеленых салаг и охотно давал наставления.

Полустанок был совершенно пуст, только мотался под ветром одинокий фонарь. Их никто не встречал, в сторонке угадывались под вторым электрическим фонарем глинобитные хижины, во все остальные стороны света лежала пустыня. А старлей продолжал живописать:

— Летом жара, в тени плюс сорок пять, да вот вопрос, где она, та тень: ни деревца. Если только от ракеты. А ты, в полном обмундировании, сидишь в железном кунге, несешь боевое дежурство. Зато зимой — минус сорок, ледяной ветер выедает глаза и с ног сбивает.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация