– Вот так роскошно я устроился… А это все, что осталось хозяину, остальную обстановку забрала его бывшая супруга. Представь, он тоже развелся!
– Эпидемия какая-то! – Александра продолжала оглядывать комнату, ища рабочее место скульптора и не находя его. – Что это с вами, мужчинами, по весне творится… А где ты работаешь? Здесь так чисто!
Игорь рассмеялся:
– Верно, грязищу тут боязно разводить! Да я и инструменты большей частью на прежней квартире оставил. Привожу, по мере надобности. А работаю в кладовке.
Пройдя вслед за скульптором в комнату, которую он называл кладовкой и которая оказалась довольно просторной, хотя и с узким окном, Александра увидела наконец нишу.
Внутренняя, вогнутая стенка, где прежде размещался барельеф, опустела. Видя растерянность гостьи, оторопевшей при виде таких перемен, Игорь поторопился пояснить:
– Я просто спилил барельеф, чтобы не возиться с заливкой новой ниши, – это сутки заняло бы, если не больше. Уж пусть Стас не взыщет! Контррельеф для заливки уже готов. Всю ночь просидел, в глине ковырялся. Будет то же самое шествие, но направленное в противоположную сторону. Сегодня формую фигурки. Завтра обработаю нагрубо, послезавтра вклею в нишу и доведу до ума, потом отлакирую бесцветным лаком. День на сушку, всего четверо суток. Я слово держу! А ты что ты такая скучная?
– Так… – неопределенно ответила Александра. – Странная история со мной приключилась. Дожила, понимаешь, до сорока трех лет, всю жизнь угробила на одно-единственное занятие, а простых вещей не знаю, оказывается! Вот скажи, для тебя была чем-то удивительным подробность, что Святое Семейство во время бегства в Египет движется слева направо, а во время возвращения справа налево? Я еле вспомнила…
– Да и я, собственно, совсем забыл! – легко откликнулся скульптор.
Он смотрел на Александру, потирая ладонью округлую щеку, поросшую русой седоватой щетиной. Женщина вдруг заметила, что у него зеленые глаза. «Надо же, какого редкого оттенка! Голубовато-зеленые, цвета молодой поросли полыни. Сколько лет его знаю, а впервые обратила внимание!» Игорь вопросительно улыбнулся:
– А в чем дело-то? Ну, забыла и забыла. Я не то еще забываю! По мне, так все равно, бегут они в Египет или возвращаются.
– Мне странно, что эту подробность знала женщина, никакого отношения к истории искусства не имеющая, – пояснила Александра, отводя взгляд. – Она с ходу увидела несообразность… А я – нет!
– Может, человек подробно изучал вопрос, – предположил Игорь. – Бывает. Если захотеть, можно в какой-нибудь узкой области такие глубины и высоты открыть, что профессионал закачается. Потому что профессионалу незачем во все это так яростно вникать. Он вникает по мере необходимости, так сказать… А все вместить невозможно, недолго с ума сойти! Хочешь посмотреть матрицу? Я утром залил на пробу, посмотреть, что выйдет.
Не дожидаясь ответа, он склонился над столом, взял форму и перевернул ее вверх дном. Постукивая по днищу деревянного ящика, заключавшего в себе глиняную форму, Игорь выбил на плоскую испачканную подушку гипс, любовно протер поверхность оттиска тряпкой и пригласил женщину полюбоваться:
– Взгляни-ка!
Александра оценила точность отпечатка: перед нею лежала выпуклая форма, плоско срезанная с оборотной стороны. Фигуры процессии, хотя имевшие еще приблизительные очертания, в совершенстве повторяли прежний барельеф, куски которого лежали в коробке рядом со столом.
– Недурно, да? – спросил Игорь, любуясь делом своих рук. – Пожалуй, я с этой отливкой и буду работать. Зачем время тратить? От добра добра не ищут. Хорошо схватилось, и ни одной раковинки нет, ни одного пузырька. Да! Ведь этот шедевр имеет другое, авторское название! Это никакое не «Бегство в Египет», если на то пошло, и тем более не «Возвращение»! Ты знала?
Повернувшись к стене, на которой булавками к обоям были прикреплены три переданные Александрой старые фотографии ниши, скульптор снял одну и протянул гостье обратной стороной вверх:
– Вот, прошу.
И Александра прочла два слова, заключенные в кавычки: «Алтарь тристана». Надпись была сделана синей шариковой ручкой, наискось, словно второпях, имя «Тристан» написано со строчной буквы. Даты не значилось.
– Странно, – повернув фотографию лицом, она всмотрелась в изображение. – Почему «Алтарь Тристана»? Ведь это, несомненно, «Бегство в Египет»?
– Кто же знает! – качнул головой Игорь. – Надо у автора спрашивать. Кстати, кто изготовил оригинал?
– Театральный художник, декоратор. Она давно умерла.
– Вот как, – скульптор сощурился, глядя на лежавшие на столе гипсовые заготовки. – В таком случае это наверняка название спектакля, для которого делалась ниша. Знаешь, когда готовишь серию работ к одному проекту, то и маркируешь их одинаково.
– Она делала нишу для себя, а не для театра, – возразила Александра. – Кстати, а вот ты делаешь ее уже совсем неизвестно для кого… Надобность отпала, но, к счастью, заказчица не отказывается платить. Так что особенно не надрывайся. Дело неспешное.
– Дамочка передумала? – Игорь озадаченно потер тыльной стороной руки заросшую щеку. – Да мне-то все едино. Сделаю, как обещал, в срок, тянуть нечего, другие заказы есть. Саша, а как ты смотришь на то, чтобы поужинать вместе?
Александра не удержалась от улыбки – ее насмешил внезапно изменившийся тон собеседника, делано беспечный, призванный скрыть неуверенность.
– Когда ты говоришь «поужинать», то имеешь в виду ужин? – уточнила она. – Я согласна, конечно! Давно не ела по-человечески. Все перекусываю на бегу.
– Ну, разумеется, ужин! – с явным облегчением воскликнул Игорь. – И потом, сто лет тебя не видел, хочется поболтать… Знаешь, ты всегда меня очень интересовала, но не находилось времени пообщаться!
– Кто бы мог подумать, что я еще кого-то интересую, да притом очень! – Теперь Александра засмеялась в голос. – Сижу вот на своем чердаке, среди паутины и мышей, всеми забытая, и ничего-то не знаю…
Игорь, видя ее веселое расположение духа, ободрился еще больше:
– Так к черту этот алтарь, сегодня отдыхаю, тем более дело не срочное! Присядь, я быстро переоденусь, и пойдем.
Дожидаясь его возвращения, Александра посерьезнела. Она шутила через силу. В другое время ее, возможно, больше бы заняло неожиданное приглашение на ужин. Ничего загадочного в поведении Игоря для нее не было: Александра понимала, что он пытается начать ухаживания, но боится получить отпор. И так же ясно ей было собственное настроение: вдохновлять скульптора на серьезные подвиги она не собиралась. Художница даже не могла всерьез задуматься о возможном романе – ее мысли были заняты совсем иным.
«Почему “Алтарь Тристана”? – твердила про себя Александра. – Тристан – это герой средневекового рыцарского романа, помню, когда-то читала. Он не имеет ничего общего с библейским эпизодом бегства Святого Семейства в Египет, или… Или я и тут окажусь некомпетентной?!»
