— Я не видел миссис Янг с того времени, когда мы беседовали с ней как с возможной гувернанткой, — сказал полковник Фицуильям. — И, как и в прошлый раз, она вновь очаровала меня. Миссис Янг рассказала о состоянии своих финансов. Я говорил Дарси, что, по моему убеждению, ее предложение для ребенка было самым лучшим, и сейчас я по-прежнему верю, что и для миссис Янг было бы самым лучшим усыновить Джорджи. Когда же мы отправились на поиски, узнав о выстрелах, я решил зайти в Лесной коттедж, считая, что будет правильно сказать Луизе, что ее любовник Уикхем, что он женат и вместе с товарищем пропал в лесу. После этого миссис Янг, друг и наперсница Уикхема, никогда не получила бы ребенка.
— Но у Луизы никогда не было выбора, — сказал Дарси и, повернувшись к Уикхему, спросил: — Ведь ты принял решение при необходимости забрать ребенка силой?
— Я сделал бы все, абсолютно все, чтобы малыш перешел к Элинор, — подтвердил Уикхем с подчеркнутым равнодушием. — Это мой сын, и его судьба важна для нас обоих. Со дня нашей встречи я ничем не мог ответить на ее любовь и поддержку. И вот представился шанс дать ей то, чего она отчаянно хотела, и я не мог позволить, чтобы нерешительность и глупость Луизы мне помешали.
— И каким бы вырос ребенок, воспитанный такой женщиной? — спросил Дарси.
Уикхем не ответил. Взгляды присутствующих были устремлены на него, и Дарси видел, испытывая одновременно ужас и сострадание, как он изо всех сил старается сохранить самообладание. Та самоуверенность, почти беззаботность, с какой он рассказывал свою историю, исчезла. Дрожащей рукой он потянулся за кофе, но глаза его заволокли слезы, и он уронил кофейник на пол. Все молчали, никто не пошевелился, пока полковник не нагнулся, поднял кофейник и поставил на стол.
Наконец, взяв себя в руки, Уикхем сказал:
— Этого ребенка любили бы, любили больше, чем меня в детстве или тебя, Дарси. У сестры не было детей, но теперь она могла бы заботиться о моем малыше. Не сомневаюсь, что она действительно просила денег — так уж она привыкла, — но все они были бы потрачены на ребенка. Она его видела. Он прелестный. Мой сын — чудо. И теперь я больше не увижу ни его, ни ее.
Раздался суровый голос Дарси:
— Ты не смог противостоять искушению и все рассказал Денни. Тебе предстояло встретиться только с пожилой женщиной и Луизой, но ты боялся, что Луиза впадет в истерику и в последний момент откажется отдать ребенка. Надо было все проделать тихо, чтобы не потревожить больного брата. Тебе был нужен еще один мужчина, друг, на которого можно положиться, но Денни, узнав, что в случае необходимости ты заберешь ребенка силой, и то, что ты обещал жениться на девушке, отказался принимать в этом участие и потому вышел из коляски. Мы не могли понять, почему он свернул с дороги, которая привела бы его обратно в гостиницу, или не остался в коляске до приезда в Ламтон, где мог бы расстаться с тобой без объяснений. Он умер, потому что шел предупредить Луизу Бидуэлл о твоих намерениях. Слова, произнесенные тобой над его трупом, — правда. Ты убил своего друга. Все равно что пронзил мечом. Умирающий Уилл считал, что защищает сестру от соблазнителя, а убил того, кто пришел помочь.
Но мысли Уикхема сосредоточились на другой смерти.
— Когда Элинор услышала приговор «виновен», ее жизнь кончилась. Она знала, что через несколько часов меня не станет. Если б это могло помочь, она стояла бы у подножия виселицы, глядя на мои последние содрогания, но некоторые ужасные сцены даже любовь не способна выдержать. Не сомневаюсь, что сестра заранее продумала свою смерть. Она потеряла обоих — и меня, и ребенка, но по крайней мере знала, что будет лежать, как и я, в неосвященной земле.
Дарси собирался сказать, что от последнего унижения ее можно избавить, но Уикхем взглядом заставил его замолчать, сказав:
— Ты презирал Элинор, когда она была жива, не пытайся покровительствовать ей в смерти. Преподобный Корнбиндер сделает все необходимое без твоей помощи. В некоторых вещах он обладает правами, которых лишен даже мистер Дарси, владелец Пемберли.
Все молчали.
— А что с ребенком? Где он сейчас? — спросил Дарси.
Ответил полковник:
— Я взял на себя обязанность это выяснить. Ребенок опять у Симпкинсов, у своей матери, как все думают. Убийство Денни внесло страх и тревогу в жизнь обитателей Пемберли, и Луиза легко убедила родственников взять малыша обратно, чтобы уберечь от опасности. Я анонимно послал им значительную сумму, и, насколько мне известно, ребенка пока никуда отправлять не собираются, хотя в будущем проблемы могут возникнуть. У меня нет никакого желания и дальше заниматься этим делом; скорее всего в ближайшее время мне придется приступить к решению более серьезных проблем. Европе никогда не покончить с Бонапартом, если не бить его одновременно и на суше, и на море, и я надеюсь быть среди тех, кто удостоится чести участвовать в этой великой битве.
К этому времени мужчины устали, и никто не знал, о чем еще говорить. Поэтому все с облегчением вздохнули, когда раньше, чем ожидали, мистер Гардинер открыл дверь и объявил, что приехал мистер Корнбиндер.
5
После получения известия о помиловании Уикхема у супругов от сердца отлегло, но ликования не было. Они слишком много пережили и могли только благодарить судьбу за его освобождение и готовиться к радостному возвращению домой. Элизабет знала, что Дарси разделяет ее мучительную потребность как можно скорее вернуться в Пемберли, и думала, что они уже завтра утром пустятся в путь. Однако это оказалось невозможным. У Дарси оставались кое-какие дела с юристами в связи с переводом денег преподобному Корнбиндеру и через него Уикхему; кроме того, вчера они получили письмо от Лидии, сообщавшей о своем намерении приехать в Лондон к любимому мужу при первой же возможности и организовать ему триумфальное возвращение в Лонгборн. Путешествовать она будет в семейной карете в сопровождении лакея и считала само собой разумеющимся, что остановится она на Грейсчерч-стрит. А место для лакея Джона можно найти в местной гостинице. Приезжала она завтра, но точного часа не сообщала, и потому миссис Гардинер немедленно занялась подготовкой комнаты и умудрилась даже отыскать местечко в конюшне для третьей кареты. Элизабет ничего не чувствовала, кроме огромной усталости, и только усилием воли сдерживала желание разрыдаться и тем самым облегчить душу. На первом месте было желание как можно скорее увидеть детей, она знала, что и Дарси желает того же, и супруги решили отправиться в дорогу послезавтра.
Утро следующего дня началось с того, что в Пемберли послали с нарочным уведомление для Стаутона, когда ждать их возвращения. Нужно было еще покончить со всеми необходимыми формальностями, упаковать вещи — словом, дел было столько, что Элизабет почти не видела Дарси. Их сердца были слишком переполнены, чтобы они могли говорить, и Элизабет не столько чувствовала, сколько знала, что счастлива или будет счастлива, как только окажется дома. Существовала опасность, что слухи о королевском помиловании широко распространятся и горластая толпа доброжелателей найдет дорогу на Грейсчерч-стрит, но, к счастью, ничего такого не произошло. Семья, у которой преподобный Корнбиндер нашел приют для Уикхема, была очень скромной, местонахождения ее никто не знал, и толпы крикунов кучковались около тюрьмы.
