Окончательно струхнувший канцелярист стоял ни жив ни мертв.
Измерив его презрительным взглядом, генерал-лейтенант скомандовал:
– Шагом марш, и чтобы до завтра тут не было ни одной посторонней морды!
Генерал-лейтенант Иванов запер кабинет на ключ, приказал дежурному и близко никого к нему не подпускать, пусть даже приехал бы сам Федрюков, и отправился в высшие эшелоны власти. Из высокой приемной, куда ему удалось пробиться, можно сказать, решительным штурмовым напором, его отфутболили к пресс-секретарю – молодому человеку лет двадцати пяти со скучающим взглядом юного сноба, которому наскучило все сущее, даже сам этот мир со всеми его радостями и печалями.
– В приемной мне сказали, что у вас есть прямой выход на Верховного главнокомандующего. Как бы мне с ним связаться? – спросил генерал, по приглашению пресс-секретаря сел на жесткий офисный стул и внезапно подумал, что пришел сюда совершенно зря.
– Простите, я могу спросить, по какому вопросу вы хотели бы к нему обратиться? – с чуть пробудившимся интересом во взгляде спросил тот.
– Возникла угроза обороноспособности нашей страны, – со всей возможной серьезностью сообщил Иванов. – Произошло вопиющее безобразие. По недомыслию каких-то сотрудников министерства было принято решение об упразднении воинского формирования, учрежденного при участии президента, которое готовилось для проведения операций особой секретности и важности. Если не предпринять срочных мер, то будет нанесен невосполнимый ущерб безопасности нашей страны.
К его удивлению, пресс-секретарь внезапно озаботился услышанным, немного подумал и негромко сказал:
– Боюсь, если решение было принято самим Федрюковым, то отыграть назад будет трудно. Верховный всецело доверяет ему и вряд ли захочет вступать в конфликт из-за необходимости отменять решение министра. Но я попробую связаться с его помощниками. С одним из них у меня хорошие отношения. Попытаюсь использовать, так сказать, личный фактор.
Пресс-секретарь ободряюще улыбнулся Иванову и стал набирать чей-то номер на навороченном телефонном аппарате, являющем собой последнее слово офисной оргтехники.
Услышав отклик, он так же негромко заговорил:
– Коля, привет! Это Андрей. А, узнал… Ну, значит, не быть мне богатым. Ты сейчас где? При «самом»? Слушай, Коля, тут одному военному – он генерал-лейтенант, причем представляет весьма серьезную оборонную структуру! – нужно срочно связаться с Верховным. Суть дела? Короче, какой-то остолоп в погонах вошел в раж оптимизации и надумал грохнуть подразделение, очень важное для безопасности страны. Кто именно просит? Владимир Юрьевич Иванов, начальник секретного формирования, Центра боевого управления. Коля, не в службу, а в дружбу, попробуй слить наверх эту инфу. Да? Буду тебе очень признателен. Добро! Спасибо! Ждем! – Положив трубку, он заговорщицки сообщил: – Ну, как будто процесс пошел. «Сам» сейчас заканчивает обед с президентом Боливии, и минут через десять Коля попробует выйти на него по внутренней спецсвязи. Так что шансы у нас с вами неплохие.
– Спасибо! Честно говоря, я опасался, что моя просьба не найдет отклика. – Генерал был очень тронут.
– Да что тут сказать?.. – Парень смущенно улыбнулся. – Мы тоже люди, хотя и работаем в такой конторе. Раз человек пришел, тем более с серьезным вопросом, как тут не помочь? Мой покойный дед-фронтовик много чего рассказывал мне про войну, про то, как одни сами рвались на передовую, а другие старались спрятаться в тылу. Я и сам отслужил в войсках связи. Так что все это для меня не пустой звук.
– Хороший был у тебя дед! Да и внук, я вижу, его достоин, – почувствовав себя чуть увереннее, констатировал Иванов.
«Вот и верь болтовне про нынешнюю молодежь, – подумал он. – Нет, не все еще пропало, раз на самых разных уровнях есть нормальные, живые ребята. Главное, до завтра продержаться. А там, скорее всего, отобьемся от этого гребаного табуреточника, осиновый кол ему в глотку!»
Медленно тянулись минуты, время ползло на ленивых, неспешных волах. В кабинет без конца заходили сотрудники разных отделов и канцелярий. Кто-то приносил бумаги, давал указания что-то подытожить, проанализировать, другие просили что-то распечатать на принтере или сбросить по электронной почте. Поступали и телефонные звонки, всякий раз заставляя сердце Иванова биться гулко и учащенно. Но самого желанного звонка от неведомого ему Николая все не было и не было.
Прошло почти полчаса, когда наконец-то он позвонил.
Наблюдая за Андреем, Иванов обратился в само внимание. Что там говорят? Господи! Хоть бы повезло! Пресс-секретарь теперь почти ничего не говорил, время от времени кивал и произносил односложные: «Да… Да… Угу…» По его лицу трудно было догадаться о содержании разговора.
Андрей наконец-то положил трубку, провел ладонью по лбу, коротко кивнул и сообщил:
– Как будто что-то получилось. Пробиться было трудно – график у «самого» страшно уплотненный. Пришлось идти на военную хитрость. Но… в общем, Коля сумел передать информацию Верховному. Тот распорядился послать к вам хорошего специалиста. Он должен на месте лично изучить существо вопроса и завтра же доложить ему возможные варианты решения. Я думаю, это уже прогресс!
– Да! Это уже шаг в сторону от пропасти. – Иванов с чувством пожал Андрею руку. – Спасибо! Поверь на слово, ты очень помог и армии, и стране.
– Служу Отечеству! – скромно улыбнувшись, сдержанно произнес тот.
В этот момент зазвонил сотовый генерала. Сердце болезненно кольнуло – не к добру!
Поднеся телефон к уху, он услышал голос дежурного по штабу:
– Товарищ генерал-лейтенант! У нас тут настоящий погром. Приехала целая толпа каких-то мордоворотов. Они взломали и ваш кабинет, и секретный архив, и отдел координации оперативных групп. Документы мешками кидают в какие-то машины, куда-то все увозят…
Слушая доклад своего подчиненного, Иванов даже скрипнул зубами – какой же он наивный простофиля! Как он мог рассчитывать на то, что кто-то в нынешнем министерстве, в этом федрюковском борделе, будет соблюдать нормы и приличия? Надо было выставить усиленные караулы из спецназовцев, понимать, что ублюдки, решившие прихлопнуть центр, пойдут на что угодно, лишь бы завтра уже ничего нельзя было изменить. Как можно так по-свински относиться к собственной стране, к ее обороноспособности, сваливать в какие-то мешки секретнейшую информацию, относиться к ней как к второсортному хламу?! Это конец!..
– Товарищ генерал-лейтенант! Что прикажете… – снова заговорил дежурный, но неожиданно его голос оборвался, в трубке послышался чей-то озлобленный окрик, и все утонуло в коротких гудках.
Ощущение торжества изменников, победы хамства и низости сжало сердце невыносимой болью. В глазах потемнело. Внезапно мир исчез, все ухнуло куда-то в небытие. Андрей увидел, что его гость внезапно как подкошенный рухнул на пол, кинулся к генералу и попытался привести его в чувство. Он потрогал сонную артерию на шее, не нашел пульсации и побежал за дежурным врачом спецамбулатории. Минут через пять доктор прибежал вместе с Андреем, но констатировал лишь факт смерти, наступившей, скорее всего, от обширнейшего инфаркта миокарда.
