Подонки, опьяневшие от крови и вседозволенности, глумились над ними долго и безжалостно. Они не пощадили даже самых маленьких.
Насытив свою звериную похоть, палачи добили истерзанных женщин, выбежали из дома и открыли беспорядочную пальбу по селению, сопровождая ее воплями:
– Смерть всем тем, кто предал нашего президента! Да здравствует Башар Асад!
Бросив напоследок несколько гранат, подчиненные Фавваза скрылись в ночи. А наутро в селение, потрясенное чудовищной резней, нагрянул весь его отряд в сопровождении десятка представителей западных газет, журналов и телевидения. Позируя перед телекамерами, Фавваз вещал о зверствах асадовского режима, потрясая форменным головным убором солдата правительственной армии, найденным на месте преступления, и указывая на тела убитых, замотанные в саваны.
– Глава этой несчастной семьи Муаз Умаро был нашим сторонником. Поэтому бандиты из правительственных войск разделались с ним самым чудовищным и бесчеловечным образом. Но смерть этих людей не останется безнаказанной. За каждого замученного мы убьем десять псов из банды Асада. Смерть тирану! Долой антинародную клику Асада! Да здравствуют свобода и демократия!
Спустя сутки после той резни снимки и видеосюжеты из селения Ари разошлись по всему миру, шокируя политиков и обывателей. Саммит друзей Сирии, проведенный еще через сутки, принял самые жесткие и категоричные резолюции с призывом любой ценой остановить геноцид сирийского народа, творимый диктатором Асадом.
Но, как видно, заморским друзьям этого показалось мало. Им хотелось гораздо большего. Их очень раздражало то обстоятельство, что, несмотря на огромные затраты и всевозможные издержки, Асад по-прежнему оставался на своем посту и уходить с него не собирался.
После карательного рейда в Ари отряд Фавваза участвовал в четырех или пяти стычках с асадовскими подразделениями. Фавваз пытался отбить у них стратегически важный мост и крупный населенный пункт Таахан, но потерял еще несколько человек и был вынужден вернуться на исходные позиции. Туда наконец-то прибыло подкрепление, переброшенное через границы Турции и Ливана – три с небольшим десятка добровольцев из числа бывших уголовников, среди которых было несколько северокавказских ваххабитов. Что же на сей раз предложит Фаввазу мистер Невогли?
– Искренние друзья выражают вам огромную благодарность за недавнюю операцию в селении Ари. – Да, мистер Невогли покончил с нотациями и перешел на вкрадчивый тон. – На ваш счет в швейцарском банке перечислен очередной транш, к которому присовокуплены хорошие премиальные. Теперь вам придется провести еще одну акцию подобного рода, причем гораздо более масштабную.
– Слушаю вас, мистер Невогли!.. – Фавваз ощутил, как в самом низу его живота что-то неприятно сжалось.
Он почти хрипел, чувствовал себя так, словно раскаленный самум забросил в его горло горсть песка.
– Что с вами, друг мой? – Вкрадчивый голос в мобильнике был преисполнен самого искреннего беспокойства. – Вам нездоровится? Знаете, у меня есть предложение. Когда выполните акцию, которую я вам сейчас хочу поручить, вы сможете отправиться на недельку в Италию, на один из самых лучших курортов. Вы там ни разу не были? О, это нечто! Роскошные номера, великолепная кухня, юные массажистки!.. Хотите? Я обязательно устрою неделю рая своему верному другу. Но вначале работа. Так вот, нам необходимо встряхнуть весь мир так, чтобы он как минимум месяц не мог прийти в себя. А для этого вам придется как следует потрудиться.
– Что я должен сделать? – уже куда более заинтересованно спросил Фавваз.
Предложение собеседника его, можно сказать, окрылило.
– В пятнадцати милях от вас есть небольшой городок Банар. Он наполовину обезлюдел, там разрушены почти все постройки. Но в Банаре до сих пор в целости и сохранности пребывает объект, который как нельзя лучше может послужить местом проведения акции-два. Это детский дом. По нашим данным, в нем проживают около трех десятков детей в возрасте от семи до тринадцати лет. Плюс человека четыре обслуживающего персонала. Все – молодые, хорошенькие женщины. Вы меня понимаете, уважаемый?
– Кажется, да. – Фавваз наморщил лоб и кивнул. – Мы должны поиграться с красотками в присутствии детей, а потом ликвидировать всех четверых, не так ли?
– Не совсем, уважаемый. – В голосе мистера Невогли вновь явственно зазвучала сталь. – Поиграться вы можете с кем угодно, в том числе и с воспитанниками. Но после этого все до единого – и воспитательницы, и дети! – должны быть устранены. Повторяю, все до единого! Главное условие проведения операции – ваш отряд должен быть в форме правительственных войск. Чтобы все население знало, что это дело рук Асада. Что молчите? Вам их жаль? Да, я тоже не зверь. Я тоже испытываю боль в душе при мысли об этих обездоленных детях. Но их смерть послужит великому делу освобождения Сирии от тирании Асадов. Сколь ни ужасна подобная жертва, но она морально оправданна. Ваше вознаграждение мы увеличиваем вдвое плюс премиальные в той же сумме. Что вы молчите?
Эти слова американца стали своего рода кнутом, обмазанным медом. Пусть он и причиняет боль, но приятную, даже сладостную.
– Мы сделаем все так, как нужно вам, мистер Невогли, – твердо пообещал Фавваз, мысленно сдавив горло той самой жалости, которая на какое-то мгновение проснулась в нем.
– Я рад, мой друг, что вы смогли принять единственно правильное решение. Удачи вам, и да хранит вас Всевышний!
Этого мистера Невогли Фавваз видел лишь единожды, но хорошо знал, что в данный момент тот находился в пригороде Вашингтона.
Он закончил разговор со своим бесконечно далеким собеседником, сунул телефон в карман и раздраженно окликнул:
– Таляль! Живо сюда!
В помещение штаба стремглав влетел крепкий вертлявый йеменец и громко заявил на своем отрывистом юго-восточном наречии:
– Слушаю, господин!
– Таляль, я недавно посылал тебя в Банар. Что там за детдом? Можешь рассказать?
– Командир, я смотрел на местную оборону – как она организована, сколько у них оружия, как они к нам настроены. – Таляль растерянно развел руками. – А детдом я видел только мельком. Это самый обычный длинный барак из кирпича. Он огорожен высокой стеной.
– Тогда тебе придется сходить в Банар еще раз и выяснить все про детдом.
– Да, господин. – Таляль покорно кивнул. – Только выслушайте меня. Когда я был в Банаре, мне рассказали про каких-то чужеземцев. Это солдаты, по виду – европейцы. Люди говорят, что они очень опасны. Каждый из них стоит дюжины – ловкие как дьяволы, умные и хитрые. Я их не видел, но отряд турка Мустафы на прошлой неделе в Банар войти не посмел. Лишь услышав о чужеземцах, они сменили направление, ограбили деревню Даадль и ушли к турецкой границе.
– Грязный ублюдочный трус! – Фавваз зло стиснул зубы. – Он пришел сюда не для того, чтобы помочь нам свергнуть Асада. Этот турок грабит население и бесчестит наших девушек. А мне еще предлагают объединиться с таким недоноском! Как только мы разделаемся с диктатором, я лично вышвырну Мустафу и ему подобных за пределы нашей земли. Иди и выясни во всех подробностях, что это за люди появились в Банаре и не имеют ли они отношения к тамошнему детскому дому.
