Сверток был слишком легким для того, чтобы хранить в себе, допустим, сало, однако Таран привередничать не стал, прихватил его с собой. Побродил по скверу, присел на скамью, закурил, ненавязчиво поглядывая на ножки дефилирующих по аллее девушек. Заманчивое зрелище для мужчины, лишенного женского общества в течение многих месяцев. Это вам не замызганный «Плейбой» под подушкой и не фотографии моделек на стене. Кто знает, тот поймет, а кто не поймет, пусть осуждает. Главное, чтобы не по статье уголовного кодекса, гори он синим пламенем!
Не обнаружив вокруг ничего подозрительного, Таран развернул бумагу, бегло пересчитал пачки баксов и спрятал их подальше. А чего считать? Не резон местной братве кидалово устраивать. Какой смысл? Что с Тарана взять, кроме дырявой шкуры да забубенной головушки? Нет уж. И деньги выданы настоящие, и дело поручено серьезное, и умирать, если что, не понарошку придется. Шестипалый шутить не станет. Стоит дать промашку, и вынырнет из темного закоулка какой-нибудь невзрачный Петруха, и сунет не сверток в руки, а пику в бок, вот и вся амнистия. Может, не стоило соглашаться?
«Стоило! – подумал Таран, запрокинув голову, чтобы не видеть вокруг городского пейзажа, а только голубое весеннее небо. – Красотища!»
Не успел он как следует насладиться безбрежной синевой и солнечным теплом на физиономии, как его вывел из неги хриплый голос бомжа, бродящего по газонам в поисках бутылок или окурков. Проходя мимо Тарана, он тихо, но отчетливо произнес адрес, а заодно уронил на лавку мобильник.
И вот теперь, имея на руках телефон и деньги, Таран искал дом № 43 по улице Постышева. Что приготовлено для него в 17-й квартире? Хорошо бы надежный ствол.
Мысли Тарана нарушил переливчатый напев мобильника.
– Жека? – спросил незнакомый голос.
По новым документам Тарана действительно звали Евгением Ивановичем Кротовым, поэтому он не стал отнекиваться:
– Да. Кто говорит?
– Проверка связи. Все путем?
– Что путем? – занервничал Таран. – Ты кто?
– Я от нашего общего знакомого, – сказал голос. – Ты не кипишуй. Номер мой сохрани на всякий пожарный. Для этого и звоню.
– Все?
– Почти. На Постышева днем не светись, ночью наведаешься. Там найдешь то, без чего на охоту не ходят, врубаешься?
– И куда мне теперь? – полюбопытствовал Таран.
– Твоя база по другому адресу. Переулок Астронавтов семь, квартира тридцать один. Дверь будет открыта, ключ в замке изнутри, хавка в холодильнике. Правда, телки в сервисное обслуживание не входят. – Незнакомец хохотнул. – А так отдыхай, набирайся сил, гость дорогой. Все, до связи.
Телефон отключился. Чертыхнувшись, Таран спросил у прохожего дорогу и отправился в другую сторону.
Седьмой дом по переулку Астронавтов был сложен из серого кирпича еще в сталинские времена и отличался надежностью и добротностью. В таких домах всегда высокие потолки и просторные подъезды, подумал Таран. Несмотря на это, жильцы обитали здесь не слишком состоятельные. Лишь половина окон была заменена на пластиковые, а деревянная дверь подъезда свободно болталась на петлях, не снабженная ни домофоном, ни замком. Словно лихие горбачевские и ельцинские времена обошли стороной этот оазис развитого социализма.
Выделенная Тарану квартира оказалась маленькой, но на удивление чистой и уютной. Ничего похожего на воровскую малину или притон. Цветастый ковер, телевизор, стенной шкаф, набор разномастных стульев и табуреток. Кровать заменяла разложенная тахта, застеленная свежей простыней. Рядом стояли тапочки с меховой опушкой.
Жить можно!
По пути Таран заглянул в пару магазинов, купил себе большую спортивную сумку и набил ее всем необходимым, начиная от чистого белья и заканчивая новыми туфлями. Осмотревшись в квартире, он первым делом принял душ, побрился, перекусил, а потом завалился спать, предполагая, что ночью такой возможности может не представиться. Проснувшись, посмотрел телик, полистал какую-то потрепанную книжонку, отбросил, стал щелкать пультом, вспоминая Наташу. Скорее бы добраться до Соловьева!
Треть каналов транслировала передачи о звездах шоу-бизнеса, другая треть крутила клипы этих самых звезд, а остальной телеэфир был отведен под политику и сериалы. Мельтешение лиц и на экране напоминало трепетание языков пламени в камине. Смотреть телевизор было все равно что сидеть у костра, думая обо всем и ни о чем конкретно. Что-то в этом было древнее, первобытное.
Пока силиконовые девицы в блестящих лоскутках пели о вечной любви, а раскормленные политики разглагольствовали о счастии народном, за окном успело стемнеть.
На душе происходило примерно то же самое. Сумерки настраивали на невеселый лад. «А ведь я стал настоящим бандитом, – думал Таран. – Попав в тюрьму, давал себе зарок держаться подальше от уголовников, но слово не сдержал. И кто я теперь? Наемный убийца, вот кто. Отрабатываю волю. Выполняю задание вора в законе. Это значит, что крови будет пролито мною еще ой-ей-ей сколько. Как же так получилось? Известно как. Жил-был бравый командир особого подразделения. Служил родине верой и правдой. Но когда не смог и не захотел пойти наперекор своей совести, его вышибли из армии, как лишний винтик, мешающий работе гигантского механизма…
Демонтировали… заменили… выбросили…
Судьба Тарана, которого звали тогда совсем иначе, круто изменилась 6 июня 2002 года в небольшом поселке на берегу Черного моря. Брали банду Эльдара Гассадулина по кличке Гассан. Начинали горячие татарские парни с незаконного захвата земельных участков, которые потом перепродавались втридорога. Закончили угоном автобуса со старшеклассниками, ехавшими из Артека. Мальчишек и водителя отпустили, а дюжину симпатичных русских девчонок вместе с парой девушек-вожатых прихватили с собой, намереваясь перепродать в Турцию. Потом об этом случае много писали в прессе, но снимков с места событий не публиковали, а во время телерепортажей брошенный автобус снимали издали. И правильно, что издали. Внутри все было залито кровью, а девочки… Нет, даже бывшему спецназовцу, много повидавшему на своем веку, было страшно вспоминать, во что садисты превратили девочек, предвкушавших, как они возвратятся домой и будут рассказывать там о своих летних приключениях.
Никуда они не вернулись, ничего никому не рассказали. Последнее, что они видели, это автобус, заваленный трупами, и бандитов с закатанными, как у мясников, рукавами.
Таран не знал, обкурились ли эти бандиты дурной крымской анаши, или обкололись бешеным маковым молочком. Но то, что это были не люди, а звери, он знал наверняка. Сообразив, что по дороге им не прорваться, душегубы Гассана загнали автобус в лес, изнасиловали нескольких заложниц, а потом начали резню, работая острыми татарскими кинжалами. Того, что проделали они, не смогли бы и привычные ко всему патологоанатомы. Выколотые глаза, отрезанные уши, изуродованные детские грудки…
Девочки не кричали и не звали мам на помощь – им залепили рты прочным коричневым скотчем, каким перевязывают багаж. Во время резни ублюдки вели телефонные переговоры с крымским «Беркутом», делая вид, что торгуются и готовы сдаться. Прикончив всех свидетелей, стали уходить через горный перевал. Половину банды расстреляли с вертолетов, но Гассану с несколькими кровавыми мальчиками удалось скрыться. Обнаружили их лишь месяц спустя, далеко от Артека. Для захвата было выделено подразделение, в котором служил Таран…
