Глава 1
Некоторые мужчины крайне наивны: они полагают, что лучший
подарок для женщины — книга. Впрочем, есть иные личности, которые, собираясь на
встречу со старыми друзьями, верят в то, что выпьют совсем немного, ведь завтра
всем на работу. Вообще, наивность — весьма распространенное качество. В нашей
семье ею в разной степени обладают все. Я, например, до недавнего времени
считала, что гаишники, проверив у меня права и документы на машину и не найдя
никаких нарушений, со вздохом требуют показать им аптечку и внимательно изучают
находящиеся в ней лекарства лишь из заботы о моем здоровье. Аркадий пребывает в
глубокой уверенности, что никогда не станет жертвой мошенников, так как
является умным и образованным человеком. Маня, переходя улицу на зеленый свет,
чувствует себя в полнейшей безопасности. Александр Михайлович полагает, что
окружающие все сделают правильно, если им хорошенько объяснить, как следует
поступить, повторяя наставления не меньше сорока раз в день. Садовник Иван
недавно с жаром объяснял нашему соседу по поселку, бывшему уголовному
авторитету, а ныне уважаемому бизнесмену и государственному деятелю, что в
целях экономии лучше бы перевести его «Бентли» с бензина на газ. Зайка на днях
рассказывала, как ее поразило то, что она столкнулась в отделе деликатесов
супермаркета с плохо одетой бабушкой, которой пять минут тому назад подала
денег на жизненно необходимые лекарства (именно такая просьба значилась на
картонке, которую та держала, стоя с протянутой рукой при входе в магазин). Хотя,
может, доктор прописал бабуле от хвори принимать по килограмму черной икры в
день? Но, как выяснилось сегодня, самая наивная из нас Ирка.
Утром, ровно в семь, она всунула голову в мою спальню и,
особо не задумываясь, гаркнула:
— Дарь Иванна!
От неожиданности я вскочила и стала в панике озираться по
сторонам. На какую-то минуту мне показалось, что проспала начало занятий,
опоздала к студентам на лекцию, и сейчас в мою комнату непостижимым образом
вломилась отвратительная Галина Андреевна, заведующая кафедрой,
стокилограммовая крашеная брюнетка с хитрым взглядом старой змеи и улыбкой
гориллы. Но потом глаза мои увидели нежно-розовый ковер и обиженно сопящего
Хучика, который свалился на мягкий ворс, когда хозяйку вымело из-под теплого
пухового одеяла.
— Ира! — возмутилась я. — Какого черта ты так
кричишь, да еще ни свет ни заря? Что случилось? Пожар? Наводнение?
Ирка уперла руки в бока.
— Вставайте скорей, уже семь!
Я честно попыталась вспомнить, зачем мне покидать уютную
постель в такую рань, но в голову ничего не приходило.
— Но ведь я не просила будить меня! Сегодня
воскресенье!
— Опоздаем!
— Куда?
— А то вы не помните!
Я плюхнулась на кровать. Вот беда! Значит, мы с утра куда-то
едем. Причем, скорей всего, это семейный выезд, иначе с какой бы стати Ирке находиться
в таком возбуждении? Надо же, совершенно ничего не помню. Ладно, попытаюсь
сориентироваться. Сегодня воскресенье, часы показывают начало восьмого… А что
люди могут делать в декабре, в выходной день, столь ранним утром? Куда они
способны отправиться в глухую темень, вместо того чтобы сладко почивать в
мягких подушечках? Ох, какая непростая ситуация… Похороны? Нет-нет, слава богу,
все вокруг живы. Или, может, свадьба у нас, бракосочетание? Минуточку, а кого и
с кем? Невеста в семье всего лишь одна — Манюня, но она, насколько я знаю, пока
не обзавелась женихом. Впрочем, есть еще Дегтярев, холостой мужчина. Но навряд
ли полковник…
— Так вы идете? — поторопила меня Ирка.
Я набрала полную грудь воздуха. Хорошо, пусть домработница
считает хозяйку склеротичкой, особой, окончательно потерявшей ум и память, но
нельзя же ведь начать собираться невесть куда. В конце концов, существует такая
вещь, как дресс-код: согласитесь, в белом платье и фате вы будете глупо
выглядеть на кладбище, а черный костюм и букет из четного количества орхидей —
совершенно неуместные вещи в момент венчания.
— Куда? — Я наконец решилась прояснить ситуацию.
— Что? — вытаращила глаза Ирка.
— Куда мы едем? — задала я вопрос напрямую.
— Господи! — всплеснула руками
домработница. — Неужто забыли?
В ее голосе звучало такое откровенное удивление, что я
быстро ответила:
— Нет, конечно.
— Тогда чего спрашиваете? — резонно продолжила
Ирка.
— Ну.., так.., для поддержания беседы, — стала
выкручиваться я. — Лучше скажи, что натянуть на себя?
— Приличную вещь, — прищурилась Ира. — Не
джинсы! Все-таки государственное дело, народ вокруг разнарядится, бабы шубы
нацепят. С одной стороны, конечно, смешно, но, с другой — понятно: если уж доха
куплена, то ее следует выгуливать.
Я окончательно впала в ступор. Государственное дело?
Господи, обычно я все же постепенно припоминаю некстати забытую информацию, а
сейчас в голове полнейшая пустота. Ну все, кажется, ко мне пришел старик
Альцгеймер
[1].
— А наш народ уже готов? — осторожно осведомилась
я.
— Ванька в машине сидит, а я пошла вас
поторопить, — ответила Ирка. — Манюня на занятиях в кружке, другие на
работе. Только вас ждем.
Вот тут мне стало совсем нехорошо. Ванька — это наш садовник
Иван. Он же по совместительству дворник, электрик, слесарь, плотник и муж Ирки,
един во многих лицах.
[2]
Так куда я намеревалась поехать со сладкой парочкой?
— Несознательные они люди, — недовольно продолжала
тем временем Ирка. — Уж сколько по телику говорили, убеждали… Нет! Умотали
по своим делам, никто о государстве думать не желает!
— Ира, — заорала я, — говори живо, в какую
степь мы направляемся!
— Так на выборы!
Я плюхнулась на кровать.
— И кого выбирать надо?
— Ясное дело, депутата, — пожала плечами Ирка.
— Которого? — тупо вопрошала я.
В глазах домработницы метнулось изумление.
— А чего, их много?
