— Вот видите! Скажите Карякину: «Я знаю о твоих подлых
планах». Лично я в этом фильме сниматься не стану. Никогда! Хоть за миллион
баксов! — горячо выпалила Сима. — И все-то Димон брешет, ничего он не
видел. Не мог Игорь их убить! Ложь! Тришкин не такой. Да, он очень любит женщин
и не слишком хорошо со мной поступил, но убивать людей Игорь не станет. А Димон
параноик, с таким лучше не связываться. И потом, на вас элементарно в суд
подадут за клевету.
Я побарабанила пальцами по столу.
— Знаете, в одном вы правы, Вадим слегка странноват. Он
на самом деле настаивал именно на вашей кандидатуре на роль Серафимы Полуниной.
— Мерзавец! — подскочила Сима. — Он и мое имя
оставил?
— Да. Мы выплатили ему аванс, — лихо продолжала
врать я, — а потом, когда понадобилось связаться с автором, не сумели
этого сделать. Все данные им телефоны оказались не правильными.
Высказавшись, я притихла. Интересно, придет в голову моей
собеседнице спросить: «Как же вы оформляли договор, не изучив паспорт автора?»
Но Полунина разозлилась до такой степени, что потеряла способность мыслить
логично.
— Пакостник! Гад!
— Нет ли у вас его телефончика? — вкрадчиво
поинтересовалась я.
— Был когда-то, — прошипела Сима, вытаскивая
изящную записную книжку с маленькой золотой ручкой, — но Димон с той
квартиры давно съехал. Ну, Карякин, ну, сукин сын! К сожалению, нет у меня его
координат.
— Очень хочется найти Вадима, — гнула я свое.
— Ладно, я попытаюсь достать его координаты. Дайте вашу
визитку, — сказала Сима, — позвоню непременно, как только отыщу. Ася,
что ты тут вынюхиваешь?
Девушка-администратор, маячившая около столика, шарахнулась
в сторону.
— Просто хотела спросить, все ли вкусно. Может, еще
латте желаете?
— Лучше счет принеси! — рявкнула Сима. — Ишь,
стоит тут, уши греет… Знаю вас! Третесь у столиков, а потом в «Желтуху» запись
с «горячим» матерьяльчиком несете.
Закусив нижнюю губу, Ася побежала к кассе. Сима встала.
— Значит, так: узнаю телефон, мигом сообщу.
Мне пора, много работы, съемки у Никиты Михалкова.
Последнюю фразу Сима произнесла нарочито громко, все
немногочисленные посетители ресторанчика вновь уставились на Полунину.
— Чао, — помахала наманикюренной ручкой Сима и
убежала.
— Вот счет, — сладко пропела Ася, — уж
извините, не хотела вам мешать, услужить желала. Увидела, тарелочки опустели,
надумала вкусное предложить, а госпожа Полунина обозлилась. Но я не обижаюсь,
клиент, в особенности постоянный, всегда прав.
— Серафима у вас частый гость? — просто для
поддержания разговора поинтересовалась я, вытаскивая кошелек.
— Регулярно приходит, и всегда с приятелями, которые за
нее платят, как вы, — шепотком сообщила Ася. — На Симу нельзя
сердиться. Она неудачница, никак не пристроится в кино, бедолага.
Я протянула девушке кожаную папочку с вложенными в нее
деньгами.
— Спасибо, сдачи не надо.
— Заходите, — принялась кланяться Ася, —
всегда рады.
Я кивнула и пошла в туалет. Унитаз в пафосном учреждении
оказался черного цвета, стульчак сверкал серебряной краской, вместо бумажных
полотенец около каплевидной раковины стояла плетеная корзиночка, наполненная
свернутыми в трубочку белыми салфетками.
Я нажала на дозатор и чихнула. Весь пафос улетучивается,
когда речь заходит о жидком мыле — оно тут оказалось отвратительно вонючее,
купленное по дешевке. Надо после него как следует сполоснуть руки. В носу снова
защекотало, звонкое «апчхи» опять вырвалось из груди.
— Ой, у меня тоже от этого геля аллергия
начинается, — пропел от двери тоненький голос. — Сколько хозяину ни
говорю, без толку! Экономит на спичках. Правда, глупо?
— Копейка рубль бережет, — ответила я, повернулась
и увидела Асю.
— Ну, тут я с вами не согласна, — заявила девушка.
— Вроде клиент всегда прав? — улыбнулась я.
— В сортире все равны, — захихикала Ася. —
Камер у нас нет, можно и душу отвести.
— А что, в каких-то ресторанах и в туалетах ведется
наблюдение? — удивилась я.
— Кое-где да, — кивнула Ася и, вытащив из кармана
зажигалку, заговорщицки подмигнула:
— Курнем?
— Думаю, подобное поведение запрещено правилами, охрана
унюхает дым и накажет вас.
— Вовсе нет, — радостно сообщила Ася, —
секьюрити у нас мужики, они в дамскую комнату не попрутся, а если начнут
вопросы задавать, мигом отобьюсь, скажу, что клиентка дымила. От меня отстанут,
а посетителям замечаний не делают. Вон у нас позавчера парочка пришла,
посидели, коньяку тяпнули и в сортирчик, вдвоем. В мужском, правда, устроились.
Клиент какой-то ткнулся в кабинку — заперто. Прыгал, прыгал и к администратору.
Толян в санузел сунулся, а там… Камасутра, блин! Ну, как думаете, чем дело
закончилось?
— Вызвали милицию?
— Ой, уморили! Нет, конечно. Толян возле двери встал и
всем желавшим войти мужикам говорил: «Простите, господа, кран сорвало,
извините, через полчасика починят. Воспользуйтесь пока туалетом для персонала.
Не беспокойтесь, мы его продезинфицировали». Потом Ромео с Джульеттой
выпорхнули, мужик небрежно сунул Толяну пятьсот баксов. Ясное дело, им теперь,
коли захотят, разрешат тем же самым заняться и на кухне, и у директора в кабинете, —
хихикая, довершила рассказ Ася.
— Я бы, наверное, после подобного случая не посмела еще
раз прийти в тот же ресторан.
— Почему? Наоборот, прикольно. Мы чаевым рады. Кстати,
вы тоже хорошо оставили, не пожадничали.
— Вы были внимательны.
— И все равно такие иногда скряги среди клиентов
попадаются!
— Люди разные, — улыбнулась я, старательно
ополаскивая руки.
И тут Ася выпалила:
— Вы Карякина ищете?
— Откуда знаете?
— Проходила мимо вашего столика и случайно услышала
фамилию. Вадька сильно нужен?
— Знаете его? — обрадовалась я.
Ася бросила бычок в унитаз и спустила воду.
