— Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия
сети, — вновь равнодушно прозвучало из трубки.
Но мне необходимо связаться с Катериной! Интересно, по какой
причине девочка выключила мобильный? Ой, не надо усложнять ситуацию, вполне
вероятно, что она, как и я, не зарядила батарейку. Что ж, попытаюсь соединиться
с Катюшей иным образом. Каким? Можно пойти к охранникам и спросить телефонный
номер коттеджа Тришкиных. Мне его, естественно, скажут, только ведь Катюша
просила соблюдать осторожность, вполне вероятно, что ее бабушка, расторопная
Лидия Константиновна, обладает славной привычкой подслушивать разговоры внучки.
И как поступить? Ждать, пока Катя включит мобильный? Но мне
срочно нужен номер Нины!
Некоторое время я молча сидела в кресле, потом бросилась в
свою спальню. Безвыходных положений не бывает, запомните хорошенько это
утверждение. Из любой ситуации, даже на первый взгляд абсолютно тупиковой,
существует выход, надо лишь перестать паниковать и биться в запертую дверь —
ясное дело, она не откроется. Коли вход намертво закупорен, спокойно сядь, выпей
чаю, успокойся и оглядись по сторонам: вполне вероятно, что увидишь дыру в
стене или поймешь, где можно сделать подкоп. Повторю: безвыходных ситуаций не
бывает, просто мы ленивы, безынициативны, пассивны и трусливы, предпочитаем
ныть и плакать вместо того, чтобы думать и действовать.
На мой взгляд, самая ужасная на свете фраза: «Я сделал все,
что мог». Данных слов человек не имеет права произносить даже на краю могилы.
Всегда, всегда есть щель, через которую можно выползти из мышеловки, и если для
этого потребуется отгрызть себе хвост, не медлите, потом разберетесь, каково
жить без него. Главное — не спасовать в нужный момент и понять: дабы изменить
складывающиеся не в вашу пользу обстоятельства, следует иногда понести потери.
Лично я сейчас собралась лишиться подарка, приготовленного
ко дню рождения своей подруги Кати Самойловой. Катюня страстная собачница,
собственно говоря, именно на этой почве мы с ней и подружились. У Самойловой
пудели, целых восемь штук, и я приготовила ей к юбилею замечательный сувенир:
купила брошку в виде пса и выгравировала у него на боку «Катя». Может, кому-то
подобное подношение покажется идиотским, но Катюня должна была прийти в
восторг.
Вытряхнув кусочек золотого украшения из красной бархатной
коробочки, я живо оделась и побежала к дому Тришкиных.
На первый взгляд особняк показался необитаемым — несмотря на
опустившиеся сумерки, в окнах не мерцал огонь. Но я не привыкла отступать,
поэтому решительно нажала на звонок.
— Кто там? — донеслось из домофона.
— Ваша соседка по поселку, Даша Васильева.
Замок тихо щелкнул. Я побежала по аккуратно расчищенной
дорожке к помпезно-шикарной двери, которая тут же распахнулась. Нос уловил
слишком резкий запах корицы и ванили, потом я увидела не по возрасту стройную
седую даму, ту самую, с которой иногда сталкивалась, идя по Ложкину.
— Ой, это вы! — вырвалось у меня.
Женщина улыбнулась:
— Добрый вечер. Вы, значит, Даша, а я Лидия
Константиновна. Что случилось?
— Простите, можно мне поговорить с Катей?
В глазах Лидии Константиновны промелькнуло легкое
беспокойство.
— Зачем вам моя внучка?
Я старательно заулыбалась.
— Понимаете, пару дней назад случайно познакомилась с
девочкой, она была очень расстроена.
— Чем? — настороженно поинтересовалась бабушка.
— У школьницы случилась неприятность.
— Какая? Первый раз слышу, что у Катеньки произошло
нечто из ряда вон выходящее! — воскликнула Лидия Константиновна. — У
внучки от меня секретов нет. Катюша — как открытая книга, очень откровенный
человечек. Вы уверены, что не перепутали ее с другой девочкой?
Я улыбнулась еще шире и ласковее:
— Нет, конечно. Катенька назвала номер своего дома и
попросила: «Если найдете, пожалуйста, принесите, это очень ценная для меня
вещь».
— Никак не пойму, о чем речь, — вежливо, но очень
холодно перебила меня Лидия Константиновна.
Я вынула из кармана брошку и протянула ей:
— Вот.
— Что? — изумилась бабушка.
— Катюша упала на дороге…
— Господи, — снова перебила меня Лидия
Константиновна, — не ребенок, а ходячее несчастье! Сколько раз говорила:
не спеши, ходи аккуратно. Так нет, летает, словно ракета, ясное дело, постоянно
спотыкается. То в школе шлепнется, то в бассейне растянется!
— Теперь на дорожку шмякнулась, — улыбнулась
я. — Слава богу, ничего не повредила, но потеряла брошку. Она у девочки на
курточке прикреплена была, от падения застежка расстегнулась, украшение и
отвалилось. Катя чуть не плакала, так ей было собачку жаль. Ну, я и пообещала,
если вдруг найду, принести. И, представьте себе, сейчас шла к калитке, а в
снегу что-то блеснуло…
Лидия Константиновна молча смотрела на пуделечка.
— Вот тут надпись «Катя»… — вдохновенно вещала
я. — Очень рада, что сумела обнаружить пропажу!
Запал закончился, теперь очередь за старухой. Простая
вежливость предписывает Лидии Константиновне сказать: «Ох, спасибо за заботу,
проходите, пожалуйста, сейчас позову Катюшу». Она проведет меня в столовую или
гостиную, предложит чай, появится Катя. Даже если девочка, «не словив мышей»,
воскликнет: «Это не моя вещь», — я найду момент, чтобы тихонько сказать
ей: «Включи мобильный, не могу дозвониться». Или, если бабушка отлучится на
кухню за чаем, быстро переговорю со школьницей, получу от нее телефон Нины.
Но ситуация стала развиваться иначе, чем я ожидала.
— Это не Катина, — отрезала Лидия Константиновна.
— А чья? — захлопала я глазами. — Тут стоит
имя вашей внучки.
— Думаю, в поселке не одна Екатерина.
— Э.., вообще-то.., верно, только девочка так
переживала. Насколько я поняла, собачка — подарок близкого друга.
— У внучки нет приятелей, способных подносить дорогие
презенты.
— Что вы, думаю, брошечка и ста долларов не
стоит, — упорно шла я к своей цели. — И потом, наверное, вы просто не
знаете всех побрякушек, которые есть у девочки. Школьницы обожают приобретать
ерунду — всякие там фенечки, брелочки, шнурочки, браслетики… Вот моя Маша вечно
приносит домой разную лабуду!
