Я очень умная и невероятно талантливая, обладаю явным даром
сыщика, Александр Михайлович, хоть и дослужился до полковника, мне в подметки
не годится. Есть только одна крохотная деталька, очень мешающая детективу на
общественных началах: у меня нет никакого права арестовывать мерзавцев. Узнав
всю правду об убийце, я не могу отдать виновника под суд, поскольку не являюсь
ни сотрудником МВД, ни прокурором, ни следователем. Я самая обычная гражданка,
которая, маясь от безделья, овладела увлекательным ремеслом сыщика, поэтому,
чтобы добиться торжества справедливости, мне приходится обращаться к
полковнику, а он, если честно, терпеть не может, когда я в очередной раз
добиваюсь успеха. Наверное, просто завидует мне, не растерявшей юношеского
задора, активности, ловкости и ума. Вот по какой причине я решила быть сейчас
крайне ласковой с Дегтяревым — кто ж, кроме него, сможет запихнуть в тюрьму
Гарика Тришкина и вызволить из швейцарской школы тюремного типа Катю? Но
Александр Михайлович слишком подозрителен. А еще он стал сварлив — все ему не
так! Прибежала молниеносно — услышала недовольный гундеж. Спустилась бы не
сразу — начал бы бубнить: «Вечно тебя не дозваться.., плетешься еле-еле..,
совсем не шевелишь ногами…»
Ну как угодить такому?! Впрочем, не буду злиться.
— Дорогой, не хмурься, — зачирикала я, наблюдая за
тем, как брови полковника медленно, но верно сдвигаются к переносице, — ты
звал, я пришла.
— Ну, ну… — хмыкнул толстяк.
Меня начало охватывать раздражение. Тщательно пряча его, я
продолжала улыбаться.
— Зачем я понадобилась тебе?
— Господи, — заплакал кто-то в гостиной, — он
погиб!
— Кто? — подскочила я.
Дегтярев нервно оглянулся.
— Ты о чем?
— Неужели не слышал?
— Что?
— Там кто-то плачет.
— Ага, — мрачно кивнул толстяк, — поэтому и
звал тебя. Милиция почти в обмороке.
— Боже, случилась беда? — испугалась я.
Дегтярев потер затылок.
— В принципе, да.
— Она неведомыми путями узнала правду о родителях
Деньки?!
— Нет, — вздохнул Александр Михайлович. —
Крошка пропал.
— Попугай?
— Он самый.
— Куда же подевалась эта здоровущая птичка?
— Улетела из клетки.
Я рассмеялась:
— Только не пытайся убедить меня в том, что Крошка
просочился между прутьями!
— Нет, дверца стояла открытой.
— Ирка! — заорала из гостиной Зайка. — Скорее
завари крепкий чай и подай Милиции! В чашку следует добавить пару ложек
коньяка.
— Все уже дома? — удивилась я. — Только что я
была одна.
— Буду осматривать второй этаж, — нервно
воскликнул полковник, — а ты первый. Необходимо отыскать Крошку.
— Его съели, съели, съели… — долетело из гостиной.
— Господи, — затараторила Зайка, — Милиция,
дорогая, ну кто мог слопать милого попугайчика? В нашем доме подобных личностей
нет.
— А ну, посторонитесь, — деловито велела нам с
полковником Ирка, высовываясь из кухни.
Я попятилась. Домработница, держа обеими руками поднос с
чашкой, вступила в гостиную. Мы с полковником потрусили за Иркой.
— Никто из домашних и помыслить не мог, чтобы сожрать
Крошку, — довершила свою речь Зайка.
Милиция громко всхлипнула и с упорством трехлетней
капризницы затвердила:
— Съели, съели, съели…
— Успокойтесь, — занервничала Ольга.
— Ну и глупость же вам в голову взбрела, — решила
вмешаться в диалог Ирка. — В холодильнике полно вкусного: и буженина, и
сервелат, и докторская колбаска, сосиски, в конце концов. Ежели кто аппетит
нагулял, он нарезку слопает. Вы только представьте, какой это геморрой попугая
жрать? Сырым ведь его не схомякать?
Я прикусила нижнюю губу — Ирка в своем репертуаре.
Домработница тем временем пыталась, как могла, успокоить Милицию.
— Подумайте разумно, — вещала она, — кто ж
сырое лопать станет? Значит, его надо сначала того самого.., притюкнуть, а это
ведь непросто. Потом ощипать, пожарить… К чему такие сложности, если совершенно
спокойно можно ветчиной перекусить?
— Ира, уйди, — процедила Зайка.
— Все, все, меня уже нет, — живо отреагировала
домработница, — вот только посудку прихвачу.
— Уж извините, Милиция, — запела Ольга, —
Ирина иногда бывает бестактна.
— Я не говорила о том, что Крошку Че съели люди, —
дрожащим голоском перебила ее Милиция. — В доме полно собак.
— Это невозможно! — хором воскликнули домработница
и Зайка. — Наши собаки сырую птицу не едят!
Милиция издала тревожный стон. Я покачала головой. М-да,
нечего сказать, успокоили. В памяти моментально ожила давняя история.
Аркашка ходил тогда в третий класс. Ясное дело, что он, как
все мальчики, был непоседлив. На уроках Кеша без конца вертелся, а на переменах
носился так, словно за спиной у него работал реактивный двигатель. Поэтому,
отправляя его в школу, я всегда просила:
— Ты там потише.
Но, как правило, мои слова не достигали цели. И из школы
часто звонили с выговором педагоги, но в тот день было тихо.
Ровно в пять вечера в квартиру постучали. Думая, что Аркашка
в очередной раз потерял ключи, я сделала грозное лицо, распахнула дверь и
увидела ближайшего приятеля Кешки Костика Мамаева. Тот сжимал в руках куртку и
сапоги своего друга.
— Вот, — затараторил Костик, — тетя Даша,
Аркашка упал с лестницы, его на носилках в больницу увезли, а мне врач велел
шмотки вам отдать, сказал: «Отнеси барахло родителям, оно парню больше никогда
не понадобится, пусть у людей хоть одежда останется, на память».
Я сползла по стене. Слава богу, через пару секунд за спиной
возбужденного Костика появилась запыхавшаяся учительница математики, а заодно и
классная руководительница Милада Геннадьевна. Она сразу успокоила меня: Аркаша
сломал ногу, ничего ужасного, куртку и сапоги на самом деле попросили отнести
домой, потому что Кешке в больнице они не понадобятся, просто Костик слегка
видоизменил слова врача.
