Другая женщина сочла бы свою жизнь удачной: приехала в
столицу невесть откуда, обжилась, обустроилась. Но у Нины имелись
нереализованные желания, а после кончины Олега ей было очень одиноко и
тоскливо. Хорошо хоть соседи по квартире оказались замечательными тетками.
Младшая из них, Вика, работала в типографии и иногда приносила домой
пригласительные билеты.
— Слышь, Нинка, — стучала она в дверь к молодой
вдове, — глянь, чего натырила, сбегай развлекись.
Увидав первый раз сворованный пропуск на тусовку, Нина
испуганно ответила:
— Ой, не надо, спасибо.
— Бери, бери, — настаивала Вика, —
повеселишься, может, познакомишься с кем.
— Еще выгонят с позором, — пробормотала
Нина, — поймут, что я незваный гость.
Вика рассмеялась:
— Никто ничего не заметит, я сама часто хожу. Ладно, не
дрейфь, пошли вместе. Если кавалеров не встретим, то хоть поужинаем бесплатно.
Нина скрепя сердце послушалась и неожиданно весело провела
время. С тех пор она частенько пользовалась украденными пригласительными и
однажды познакомилась на тусовке со своим коллегой Вадимом Карякиным. Димон не
был женат, работал в журнале для массового читателя и говорил «ты» половине
Москвы.
— Чего ты в своем научном дерьме киснешь? — заявил
он вскоре Нине. — Хочешь, устрою в приличное место?
Нина закивала. Ее абсолютно не смущало то, что за обретение
престижной работы придется расплачиваться с Димоном собственным телом. От
наивной девочки из Отрепьевска, мечтавшей покорить мир и желавшей писать
репортажи из разных стран мира, не осталось практически ничего. Теперь у Нинуши
были простые, земные потребности: заиметь личную квартиру, мужа, детей… Карякин
показался вполне приличным вариантом для семейной жизни, и молодая женщина
открыла сезон охоты.
Такова предыстория событий, а теперь непосредственно сама
драма.
Девятого октября, около одиннадцати утра, Димон и Нина
приехали на дачу к ближайшему приятелю Карякина Игорю Тришкину.
Нина возлагала на этот визит большие надежды — до сих пор
Вадим не знакомил ее со своими друзьями. Каргополь не раз слышала от любовника,
каким близким человеком является для того Игорь.
— Мы вместе со школы, — пояснял Димон, —
много чего пережили, а Лидия Константиновна мне как.., ну, словно родная тетя.
И деньгами выручает, и советом.
Насчет денег была чистая правда — пару раз, когда у Димона
случался прорыв бюджета, он вздыхал, говорил: «Надо смотаться к Гарику», —
и уезжал. Домой Карякин всегда возвращался веселым, с полным бумажником. Но,
катаясь довольно часто к Тришкиным, Димон не брал с собой Нину.
А восьмого октября он вдруг заявил:
— Завтра едем к Гарьке, нас позвали на день рождения
Юли, его жены.
Нина про себя заликовала. Лед тронулся, ее хотят представить
близким людям, абы кого Вадим к Тришкиным не повезет, следовательно, теперь она
обрела статус его невесты.
Утро девятого числа прошло замечательно. Сначала все
собравшиеся на даче, весьма милые люди, ели вкусное угощение и пили за Юлечку.
Потом жена Игоря показала Нине свою мастерскую, расположенную в мансарде.
— Замечательные картины, — похвалила из вежливости
ее работы Каргополь.
Нина ничего не понимала в живописи, и полотна ей совсем не
понравились, но не обижать же милую, улыбчивую Юлечку. А хозяйка приняла слова
гостьи за чистую монету и, потупившись, сказала:
— Это так, ерунда. Дело жизни в ином.
— В чем? — вновь исключительно из вежливости
спросила Нина.
— Пошли, — пригласила Юлечка, — покажу.
Молодые женщины вышли в сад. Несмотря на начало октября, стояла изумительно
теплая, солнечная погода, на небе не виднелось ни облачка.
Юля обошла дачу и ткнула пальцем вверх.
— Смотри.
— Куда? — не поняла Нина.
— На стену, около крыши. Видишь?
— Да, — кивнула Нина, — разноцветные камушки,
яркие такие… Что это?
— Мозаика, — улыбнулась Юля, — восстанавливаю
старинную технику.
— Ты выкладываешь с внешней стороны дома
картину? — искренно удивилась Нина.
Юлечка радостно закивала.
— Если не вдаваться в детали, то в принципе верно.
— Как же можно делать такое? — продолжала
поражаться Нина.
— Просто, — пожала плечиками Юля, — висишь на
веревке и собираешь сюжет.
— Господи, упасть ведь легко, — поежилась Нина.
— Нет, раствор, на котором крепятся части… — начала
было объяснять жена Игоря технику работы, но Нина перебила ее:
— Я о тебе речь веду! Все-таки высоко. А на лестнице
страшно.
Хозяйка засмеялась:
— У меня специальный страховочный пояс, он прикреплен
при помощи веревки к специальному держателю — абсолютно безопасная конструкция
французского производства. Дорогая штука. Лестница, конечно, дешевле, но вот
она точно легко завалиться может. А страховочный пояс не подведет. Хочешь,
покажу?
Больше всего на свете Нине хотелось спать. Сытная еда и
непривычный для обитательницы загазованного мегаполиса свежий воздух просто
валили Каргополь с ног, но Юлечка, вцепившись маленькой рукой в плечо гостьи,
потащила ее наверх. Пришлось вновь подниматься в мансарду. Там Юля
продемонстрировала некое приспособление из брезента, кнопок и веревок.
— Вот так я его застегиваю, — бормотала
она, — и потом спокойно работаю. Расстегнуться сама по себе страховка не
может, единственную опасность представляет канат. Вот если он порвется, тогда,
конечно, будет плохо, но я за ним слежу, проверяю…
Нина машинально кивала головой, поджидая, пока Юля
наконец-то умолкнет. У Каргополь просто слипались глаза. Но хозяйка, похоже, не
собиралась прекращать разговор о своей обожаемой работе. Показав страховочный
пояс, она начала рассказывать о видах мозаики, чем довела несчастную гостью
почти до обморока. В конце концов Нина, несмотря на то что ей требовалось
произвести самое лучшее впечатление на ближайших друзей Корякина, открыла рот,
набрала полную грудь воздуха и собралась сказать, рискуя прослыть невоспитанной
особой: «Извини, очень хочу лечь».
Но тут дверь в мансарду с грохотом распахнулась, и в
подкрышное пространство влетела с воплем четырехлетняя Катя.
Юля бросилась к дочери.
— Ой, только не трогай, пожалуйста, этот ящик.
