Вот и повод.
* * *
Легионер лежал на не успевших остыть за ночь камнях и с помощью прибора ночного видения контролировал свой сектор. Впереди были склады, на которых засели русские, выполняя какой-то собственный безбашенный приказ, который должен был что-то там обеспечить. Чего они добиваются? У них нет никаких шансов.
Он служил в Джибути больше года и знал расположение колодцев; когда со склада на открытое пространство вышло несколько человек со здоровыми бидонами и пластиковыми канистрами, солдат не удивился. Для пущей безопасности один человек шел впереди с шестом, на котором была видна тряпка. Убрав прибор от глаз, солдат при свете луны разглядел, что она явно светлая, наверняка белая. Знают – мы их видим.
Оружия у людей не было, но согласно приказу часовой должен был осмотреть бредущую вереницу из семи человек.
Голицын нарочно взял с собой еще несколько местных, чтобы в случае необходимости они могли объясниться со своими, да и маскарад так выглядел убедительнее.
Как ни напрягал зрение легионер, так и не мог разобрать, все ли из этих людей чернокожие, но он мог и не утомлять глазные яблочки, морпехи предусмотрительно вымазали лица и руки черной маскирующий краской. А чего еще красить, остальное под одеждой!
У Бертолета оказался неожиданно большой запас косметического гуталина, что повлекло шутки на тему, что он решил перекраситься в местного и найти себе здесь жену.
Балахоны белые, руки-ноги – черные, все как положено. На головах тюрбаны и бейсболки, местные подогнали.
Араб, стремящийся к французскому гражданству через пот и службу, колебался. Два его напарника спокойно спали, а он должен был их разбудить, чтобы они прикрыли его. Но не ради же такого плевого дела, потом задолбают вспоминать и насмехаться, как он обделался от вида семерых горемык.
Рядовой, оставив свою позицию, спустился со склона вниз к бредущей цепочке. Когда Голицын увидел спускающегося к ним солдата, то приказал не прекращать движения. Джибутийцы было застопорились, но Поручик легонько подтолкнул остановившегося перед ним, и те покорно пошли дальше. Нечего пялиться в сторону солдата. Да и темень. Не зная дороги, можно на ровном месте голову себе свернуть. Надо – подойдет.
– Действовать по ситуации, – предупредил Голицын. – Главную роль исполняет старший мичман Диденко.
– Есть.
Движущийся объект, спасибо луне и ясному небу, был достаточно хорошо виден. Француз подошел ближе к бредущей группе и жестом остановил водоносов. Диденко, как бы испугавшись, бросил бидоны на землю и заохал, как баба.
Довольный эффектом, произведенным внезапным появлением, рядовой, ощущая себя неуязвимым Бэтменом, стал присматриваться к людям. Педант вытащил фонарик и начал светить каждому в лицо. Приказ действовать по обстоятельствам был отдан старшему мичману, а какие могут быть обстоятельства, если тебе в накрашенную гуталином физиономию посреди ночи в глаза светят. Солдат моргнул, не понимая, что это за мазки на роже. Так он же белый! Мысль обожгла подкорку. Рядовой катастрофически быстро начал понимать, что перед ним русский, и потянулся к оружию…
Старший мичман Диденко, величайший гуманист, не хотел убивать солдатика, он просто хотел ему кулаком в челюсть с левой зарядить. А тот начал за ствол цепляться. Дурак…
Пришлось ножом…
– Это за нашего майора, – прошипел Диденко.
Голицын подхватил падающее тело на руки и аккуратно положил его за ближайшие камушки.
Судя по тому, что по ним никто не стрелял, можно было перекреститься, вдохнуть и выдохнуть. Хотя странно.
Сделали порядка двух десятков шагов, Голицын приказал остановиться.
– Нельзя оставлять его на виду. С рассветом тело обнаружат.
Пришлось кроме пустых емкостей для воды тащить еще и труп. Хорошо, легионер при жизни много не ел.
Место убийства теперь можно было обнаружить только по следам крови на тропе, да и то пылью присыплет за пару часов.
Пехотинцы, добросовестно меняя друг друга, оттащили легионера метров на четыреста и сбросили в небольшую естественную ямку, присыпав еще землей да камушками. Речи говорить не стали. Оно и понятно.
В условленном месте к группе подъехал «Фольксваген-Пассат». Оставили местных, втиснулись внутрь и отправились в порт.
Расположившись в салоне, русские, наконец, смогли достать оружие и взять его в руки. Так намного удобнее.
– Какие комфортные условия, – Диденко развалился на заднем сиденье легкового автомобиля.
Его немного потряхивало после очередного совершенного подвига, но чувствовалось, что пехотинец, кроме всего прочего, еще и ловил кайф, понятный только убийцам. Да, да, да, а что делать? Или ты начинаешь любить свою работу, или ты ее бросаешь и переходишь на выращивание баклажанов, не забывая при этом другим, кто выращивает такие же баклажаны, рассказывать о том, как ты был невероятно крут. К сожалению для Франции, Диденко пока на грядки не собирался.
Надо отдать должное водителю, тот находил дорогу, не включая фар и не газовал, чтобы двигатель не набирал большие обороты.
Перемещение по темным улицам, фонари тут далеко не везде, происходило тихо и скрытно.
Они не могли видеть, как вслед за ними, напрягаясь из последних сил, с прибором ночного видения на лбу бежит легионер и одновременно докладывает о прорыве периметра и убитом военнослужащем.
Выследили, суки.
Водитель легковушки уверял, что все будет о’кей, что они доедут до места без проблем. Город контролирует национальная гвардия.
Майор Паскаль, принимая во внимание напряженность ситуации, спал одетым. Когда в комнату вбежал боец с телефоном, он только от одного топота уже открыл глаза и сел на кровати, понимая, что бегут именно к нему.
Выслушав доклад о прорыве оцепления, майор с радостью узнал, что машина с морпехами в настоящий момент на улицах Джибути и движется в сторону порта. Договоренности с русскими достигнуты, и помощи им ждать неоткуда. Удержаться от соблазна было невероятно тяжело. И Паскаль не устоял.
«Фольксваген» быстро преодолевал квартал за кварталом. Пехотинцы не видели ни одного человека с оружием, да и прохожих практически не было. Улицы города, терзаемого гражданской войной, с наступлением темноты вымерли окончательно.
Не сразу до них издалека донеслись тихие шуршащие звуки. В городе кроме них двигался еще кто-то, причем совсем близко. Наши стали шарить глазами по всем направлениям. Сидящий на переднем сиденье рядом с водителем Голицын медленно положил свою ладонь поверх руки водителя. Машина остановилась. Они вышли. Судя по вывеске, в здании находился хозяйственный магазин. Напротив него располагалось более массивное сооружение, впрочем, такое же трехэтажное. Офис какой-то компании или организации с амбициозно-туповатым названием «Voice of Nations». Какую фирму можно так уродливо назвать? «Голос наций».
