— С вечера протопил, — пояснил Коля. — Днём не топите, дым видно будет. А до вечера не замёрзнете, дверь не открывайте, чтоб не выветривать.
— Да нас к полудню сменят.
— Ну, сменщикам передайте. Нехорошо будет, если днём — дым. Тут на вид вроде пусто, но на самом деле полно народу, и все знают, где живут, а где нет никого. Ну и начнут интересоваться, кто там рядом со мной заселился.
— Хорошо, передадим.
Я оценил позицию. Забор немного мешает. Сходил во двор, отогнул лист жести на заборе, вернулся: вот теперь нормально, объект как на ладони. С ДНД и «курками», естественно, связываться не станем, но поползновения всех прочих неорганизованных мародёров будем пресекать.
— Какова вероятность, что на объект кто-то зайдёт?
— Вероятность? А, понял… Ну, не знаю. — Коля почесал затылок. — Да никто туда не ходит. Все знают, что оттуда утащили всё, зачем ходить?
— А сюда, в частный сектор?
— А зачем?
— За дровами. Тут, наверное, полно бесхозных дач и усадеб.
— Ну, не так уж полно, но есть.
— Ну так…
— А там, за гаражами, детсад есть, оттуда пока берут. Отсюда же далеко таскать. В общем, пока в садике весь пол не выберут, сюда не придут. А там ещё на неделю дров осталось. И кстати, там крышу и беседки ещё не разбирали.
После этого Коля пообещал прислать с женой завтрак для нас и уехал домой.
* * *
Пришла Колина жена — Алёна, пригожая женщина лет тридцати, принесла нам чайник сладкого чаю, варёной картошки, соленых огурцов и несколько тоненьких кусочков сала. Тонких до прозрачности, понятно, что, образно выражаясь, от сердца оторвали.
Обнялась с Нинелью, зачем-то всплакнула. Потом притащила из соседней комнаты старое лоскутное одеяло, по-хозяйски проверила заслонку в печной трубе и, пожелав нам приятного аппетита, ушла.
Мы с аппетитом поели и вволю напились чаю. Картошка показалась мне удивительно вкусной (ну так и немудрено, после «доширака» и хекнутой ухи), а сало вообще сошло за одно из чудес света.
Я спросил Нинель, почему Колина супруга пустила слезу.
— Она племяшка Михаила, — пояснила Нинель. — Ну и вот…
Ясно. Михаил — это сердечный друг Валентины, мамы Нинели. Он погиб, когда мы ходили за бухлом, ещё до Хаоса.
Нет, это как-то вульгарно получается. Человека ведь нет, про него теперь либо хорошо, либо про футбол.
Скажем так, мы ходили… эмм… ага… Трах-тередох… Короче, как ни крути, а мы по-любому ходили за бухлом. И Михаил погиб вовсе не геройски, а потому что повёл себя как последний оболтус.
То есть при определённом раскладе, случись Судьбе как-то иначе кинуть кость, Нинель с Алёной стали бы родственницами, а заботливую сиделку — Виталика — пнули бы под зад. И вообще в Городе каждый второй кум и сват каждому третьему, они тут все друг другу не чужие и до Хаоса были этакой большой дружной семьей, которая сообща трудилась на одном градообразующем предприятии.
А сейчас они (горожане) ударно глушат друг друга за еду и топливо, и неизвестно, когда вся эта беда кончится.
* * *
Поели, сомлели, поспали. В смысле без всяких глупостей, а поочерёдно, в ритме караульной службы: я таращусь в окно, насильственно раздвигая веки пальцами, чтоб прогнать сон, Нинель дремлет на одеяле, потом наоборот. Я в свою смену ещё умудрился оружие обслужить, у меня всё с собой: маслёнка, тряпки, пакля. По-хорошему, надо бы сразу после боя это делать, но, сами видите, до сего момента было совершенно недосуг.
Несём службу, тепло, относительно сытно, никто на наш объект не покушается. Тут ещё туалет во дворе вменяемый. Пришлось, правда, лопатой поработать, но зато почувствовал себя цивилизованным человеком. Да, это не ватерклозет, но вполне приличный сельский сортир, после трехнедельного бомбометания с балкона — просто апофеоз комфорта!
Вроде бы всё здорово, но вот минул полдень, а нашей смены всё нет.
Тревожно однако. Мысли всякие начинают одолевать, а ну как у Ивана что-то не срослось с ДНД или, не дай Бог, с «курками»…
— Нинуль…
— Аюшки?
— Половина первого, никого нет. Думаешь, нормально?
— Ненормально. Что предлагаешь?
— Надо бы консилиум закатить.
— С кем?!
— Ну хотя бы с Колей.
— Да он же идиот. Какой, на фиг, с ним консилиум?
— Почему сразу идиот? Убитый трактор восстановил…
— Нет, руки у него золотые, слов нет. Но на голову он слаб, это факт.
— Других вариантов не вижу.
— Ладно, сходи. Я покараулю.
Сходил к Коле, он спит.
Алёна категорически отказалась будить. Думайте сами, говорит, всё равно он вам ничего умного не скажет.
О, ещё одна. И чего они так про него, на вид вроде нормальный парень.
Я объяснил, что мне, очевидно, придётся сейчас уйти, а одну Нинель оставлять на посту боязно. Пойду, а сердце будет не на месте.
— А я подежурю с ней, — неожиданно легко подхватилась Алёна. — Погоди-ка, я сейчас.
Она наказала старшему сыну запереть за нами дверь (трое детей у них), взяла двустволку, полный патронташ, банку семечек и отправилась со мной.
Ну вот, уже не так худо. Две бабы со стволами, да с семками — это почти что один полноценный боец.
В этом районе мне ранее бывать не доводилось, дорогу как-то особо не старался запоминать, когда сюда ехали, поэтому вместе с дамами проточковал маршрут и нанёс его на свою схему. Ничего там сложного и особо опасного не было, разве что база «курков» на мебельной фабрике, что на стыке двух районов, но её можно легко обойти.
Так, вот тут предвижу вопрос.
Да, у меня всегда с собой карандаш, ластик, несколько листов бумаги, схема и удостоверение, всё в розницу упаковано в целлофан и спрятано в потайные карманы.
Нет, прошу не считать меня служебным маньяком: просто я лелею надежду, что когда-нибудь мне выпадет шанс удрать из этого Города (уже без малого месяц лелею), и не хочу, чтобы в этот счастливый момент мне что-нибудь помешало. Например, отсутствие удостоверения, которое нужно будет предъявить каким-нибудь официальным лицам. Или тот факт, что в самый ответственный момент я заблужусь в незнакомом районе и не успею вовремя к какой-нибудь архиважной точке встречи.
В общем, пробил я маршрут, обнял Нинель и отправился в путь, наказав дамам на прощание беречь друг друга.
* * *
У спецавтохозяйства я немного задержался на предмет поразмыслить над животрепещущей дилеммой.
Брать, не брать?
Нет, мешок, конечно, я не уволоку, но если отрезать кусок от брезента, можно свернуть нормальный такой кулёчек килограммов на пять, а это я утяну запросто. Пока Иван раскачается и организует доставку, бог знает сколько времени пройдёт, а если я сейчас расстараюсь, у нас уже сегодня вечером будут блины!
