Прошли обещанные для подхода помощи два с половиной часа, но спасательный корабль так и не появился на горизонте. Если бы «Бесстрашный» имел возможность маневрировать, его, возможно, и удалось бы спасти. Но теперь буря сама выбирала, куда нанести следующий удар. Корабль дал крен. Волны перекатывались через палубу.
Старпом Медведкин посмотрел на командира.
— Я сам знаю, что пора, — негромко произнес кавторанг.
Он понимал, что «Бесстрашный» обречен. Почему так произошло? На этот вопрос потом ответит компетентная комиссия, спокойно и обстоятельно изучив дело. Она и даст оценку, было ли сделано все возможное для спасения «Бесстрашного». Теперь командиру предстояло побеспокоиться о спасении людей.
Даже в этой критической обстановке экипаж сработал слаженно. На воду спустили спасательные плотики. Но это только так говорится — спустили. Волны стремились унести их, украсть у моряков последнюю надежду на спасение. Концы, соединяющие их с обреченным кораблем, то натягивались, как струна, то падали в воду. Перебиравшиеся в плотики моряки рисковали оказаться в бушующей воде.
Как и положено, последним борт корабля покинул командир. Он сделал все, что мог. До последнего организовывал борьбу за живучесть «Бесстрашного», а когда стало ясно, что корабль уже не спасти, грамотно организовал эвакуацию личного состава и сам покинул борт вместе с корабельными документами. Все моряки до единого оказались на спасательных плотах.
Кавторанг сам перерезал конец, соединяющий плот с кораблем. Ветер тут же подхватил спасательное плавсредство, завертел его. Волны вознесли плотик и бросили его вниз. Моряки на других плотиках старались держаться поближе друг к другу.
Порозов каждый раз, когда его плот поднимало на гребень высокой волны, старался рассмотреть среди бушующей стихии «Бесстрашного». Сторожевой корабль пока еще держался на плаву, хоть и дал уже большой крен… Плот вознесло еще раз. «Бесстрашный» оказался перевернут килем вверх. Потом Порозов увидел криво уходящую в волны корму сторожевика, на фоне белого пенистого гребня четко прочитывались замершие винты. Ну а на следующий раз его взгляду предстало только пустынное море. Горечь потери скрашивало лишь осознание того, что он сумел спасти своих подчиненных. Во всяком случае, пока спас. Ведь обещанная помощь из Владивостока так и не появилась. В чем дело, он не знал. Во время последнего сеанса связи ему сообщили, что «подход спасательного судна задерживается из-за погодных условий». И командир сторожевика искренне беспокоился, а не случилось ли чего и со спасателями? Шторм-то серьезный.
Плоты разносило друг от друга все дальше и дальше. И без того сумрачное небо темнело, приближался вечер. Вести поиски плотов с моряками ночью не будут, это бессмысленно. А к утру волны и ветер могли отнести моряков с «Бесстрашного» на сотню миль. Оставалось надеяться, что какое-нибудь судно, где приняли сигнал «SOS», уже спешит на помощь, вот только непогода не дает ему подойти.
И вот, когда промокшие, продрогшие люди уже начали терять надежду на скорое спасение, готовились провести ночь в открытом бушующем море, вдалеке, пока еще плохо видный из-за струй дождя, показался вертолет береговой авиации. Он шел уверенно. Летел низко — над самой водой…
— Ура! Наши прилетели! — раздались радостные крики.
В небо взмыли сигнальные ракеты…
— А ты говорил, что Родина о нас забыла, — сказал с усмешкой старпом старшему мотористу.
— Мало ли чего в сердцах не скажешь! Ведь столько ждали.
Вертолет прошел над самым плотом, обдав его тугим воздушным потоком, и ушел на разворот.
— Заметил, заметил!
Терпящие бедствие уже не обращали внимания на бушующее море, не чувствовали холода. Все кошмары сегодняшнего неудачного дня должны были для них закончиться в самое ближайшее время.
* * *
Район московского речного порта — место оживленное, а значит, в представлении асоциальных элементов и денег тут настрелять можно без особых усилий. На крыльце универсама, неподалеку от банкомата, стоял мужчина, возраст которого определить было сложно. Ему можно было дать и сорок, и тридцать лет. Потемневшее от регулярного и неумеренного употребления спиртного лицо густо укрывала щетина, которой, как минимум, неделю не касалась бритва. Классическим бомжом мужчина не являлся, так как у него имелась квартира, которую он делил с сестрой.
Мужчина жадно смотрел на то, как не старый еще человек с офицерской флотской выправкой терпеливо дожидался, пока банкомат оттрещит ему солидную пачку денег.
— Эй, мужик, — не выдержал он и окликнул обладателя пластиковой карточки прежде, чем тот успел засунуть наличные в портмоне. — Подкинь на пузырь, подыхаю.
Немолодой человек на секунду задумался, затем вытащил десятку, сыпанул немного мелочи.
— Держи. А то твои похороны значительно дороже обойдутся, — не слишком удачно пошутил он.
— Это что? — уставился на помятую купюру и монетки алкаш.
— Деньги. Ты ж просил.
— Какие ж это деньги? Так, мусор. Издеваешься? Дай хоть пятьсот рублей. У тебя их вон сколько.
— С какой стати?
— Тебе что, жалко?
— Да, жалко. Работать надо, — немолодой человек вошел в магазин.
— Вот жмотина!
За этой сценкой со стороны с кривой улыбкой наблюдал еще один пожилой мужчина. Хорошо одетый, чисто выбритый, подстриженный, в старательно отутюженных брюках и начищенных ботинках. Правда, лицо у него было сильно помятое с похмелья и глаза красные. Но с кем не бывает?
— Эй, Синяяморда, — насмешливо произнес он именно так, в одно слово, кличку побирушки. — Сколько я тебя учил, что «стрелять» на пузырь надо с умом?
— Здорово, Петрович, — алкаш с надеждой посмотрел на знакомого отставника и ничуть не смутился неуважительному обращению. — Деньги у тебя есть?
— Откуда? Те две тысячи, что мне жена от пенсии оставила, мы с тобой вчера-позавчера и прогудели.
— Блин… Так и до ночи на пузырь не собрать.
— С твоим внешним видом, конечно, не соберешь. Ты на меня посмотри. Выпил вчера не меньше твоего, но помылся, побрился, отутюжился. Запомни, мой внешний вид всегда вызывает сочувствие у людей. Это психология…
— И сильно тебе это помогло? Тоже ни копья нет, как и у меня.
— К выполнению любой задачи следует подходить изобретательно и, главное, не повторяться. Тогда противник не будет способен отразить твой неожиданный удар. Ты ж знаешь, я в разведке служил. Учись, пока я жив, пошли.
Синяяморда последовал за отставным майором в магазин. Отставник взял тележку, покатил за собой.
— Держись рядом, но так, будто мы не знакомы, — предупредил отставной разведчик и принялся складывать в тележку странный набор, причем делал это так быстро, словно в его голове имелся полный список покупок.
