И тут начальнику охраны прямо на кончик носа нагло приземлился комар. Мужчина мотнул головой, пытаясь сбросить с себя надоедливое насекомое. Но тщетно. Тогда он пустил в ход руку. Нет, хлопать себя ладонью по носу ради того, чтобы прибить мелкого «кровопийцу», он не стал. Просто смахнул его растопыренной пятерней. Причем смахнул неудачно. С безымянного пальца соскользнуло обручальное кольцо, которое, едва упав на землю, тут же покатилось по невысокому склону прямо в реку.
Тихо матерясь, начохраны стремглав бросился за ним следом. В самый последний момент, когда, казалось, что колечко сейчас исчезнет в воде, он выкинул ногу и прижал его ботинком к земле. При этом сам чуть не разъехался в шпагате. Облегченно вздохнув, присел на корточки, выковырнул из чернозема кольцо, протер его, вновь надел на палец. Он уже поднимался, как неожиданно заметил под лодочным причалом, на котором сидел с удочкой Арсеньев, торчащую из воды чью-то голову в водолазном капюшоне.
— Министр в опасности! Уведите его с причала! — закричал начальник охраны своим подчиненным, буквально выдирая из кобуры пистолет.
Он уже держал голову водолаза на мушке. Но нажимать на спуск не решался. Боялся промахнуться и зацепить пулей Арсеньева, к которому уже со всех ног бежали трое фэсэошников.
И вдруг водолаз ушел под воду. В этот же момент охранники схватили министра и потащили его к берегу, хоть тот при этом упирался в дощатый настил ногами, размахивал удочкой и кричал, что никакая опасность ему не угрожает. Но никто не прислушивался к нему.
Фэсэошники впихнули сопротивляющегося Арсеньева в джип. На водительское сиденье тут же запрыгнул начохраны, завел двигатель, утопил педаль газа в пол. Внедорожник рванул с места и запылил по проселку, устремляясь прочь от реки. В зеркале заднего вида замелькали запрыгивающие в машины охранники.
— Вы в порядке, Игорь Михайлович? — спросил обеспокоенно начальник охраны.
Ответ министра обороны не заставил себя долго ждать:
— Идиот, ты что натворил? Какого хрена мне рыбалку испортил?
— Не понял, Игорь Михайлович… — удивился начохраны, — на вас же покушение планировали совершить… Я своими собственными глазами видел под причалом, на котором вы находились, голову водолаза… Уж не знаю, чем он был вооружен: гарпуном или еще чем-нибудь…
— Какой, твою мать, водолаз?.. Какой, к чертям собачьим, гарпун?.. Ты что, обкурился?.. — притворялся дурачком Арсеньев.
— Игорь Михайлович, я вам говорю…
— Да замолчи ты уже. Какая мне теперь разница: был водолаз, не было его. Рыбалка испорчена, — с этими словами министр обороны достал мобильник и принялся «вбивать» в память телефонный номер каплея в отставке, который тот успел назвать, прежде чем уйти с головой под воду.
Про себя же генерал-полковник подумал: «Толковый и умный мужик этот Соболев. Жаль, что договорить не успели. И вообще, как-то все по-идиотски вышло. Ну, ничего. Главное, он свой номерок оставил. По нему с ним и свяжусь, когда в Москву приеду. Тогда и поговорим по душам».
Глава 9
Если в Европе лесбиянки и геи не подвергаются дискриминации и могут открыто говорить о своей ориентации на каждом углу, то в России дела обстоят совершенно иначе. Стоит кому-нибудь из представителей отечественного сексуального меньшинства заявить вслух о своих предпочтениях, как у него (нее) тут же начнутся проблемы. С родственниками, соседями, друзьями, коллегами по работе, начальством. Последнее, как правило, не терпит подобных. Сразу же увольняет, даже если человек был на хорошем счету. А потому российские гомосексуалисты женского и мужского полов ведут скрытный образ жизни, шифруясь на работе под гетеросексуалов.
Приходилось шифроваться и секретарше министра обороны — Клавдии Грековой, которая твердо решила стать лесбиянкой уже в восьмом классе, когда окончательно поняла, что ее больше влечет к девочкам, чем к мальчикам. При этом она не была однолюбкой. Меняла партнерш, как цветы в вазе, которые ей все несли и несли тянущиеся нескончаемым потоком на прием к Арсеньеву высокопоставленные силовики. Видимо, хотели приударить… Вот только, глупые, не знали, что никаких шансов у них нет. Что за милой, приветливой улыбкой, которая встречает их в приемной, скрывается агрессивная лесбиянка-феминистка, ненавидящая представителей сильного пола.
Обычно Грекова «снимала» девочек в одном московском ночном клубе, где раз в неделю, в ночь с субботы на воскресенье, организовывалась закрытая вечеринка с неизменным и, на первый взгляд, абсолютно безобидным названием — «Амазонки». Грозные секьюрити у входа пропускали на нее исключительно дам, и то не всех. Только тех, у кого был специальный пропуск. Конечно же, имелся он и у Клавдии, которая сегодняшним вечером решила отправиться в клуб для «охоты» за очередной партнершей…
…Гремела музыка. Вспыхивали стробоскопы. Прочерчивали задымленное пространство над танцполом лазерные лучи. Известная в узких лесбийских кругах диджейка, называющая себя «DJ. PUSSY», лихо и со знанием дела «запиливала» пластинку, то и дело бросая в беснующуюся под ее сеты толпу призывы:
— …Эй, сучки, коммон, коммон, эвребади… хэндс апп, потаскушки… мув ё эсс, чмохи…
Как ни странно, но никто из присутствующих в клубе лесбиянок не обижался на подобное к себе обращение. Наоборот, они вскидывали руки с оттопыренными большими пальцами. Мол, класс, давай жги еще, доведи нас до оргазма.
Хоть на танцполе и было свободное место, но Грекова не спешила пускаться в пляс под зажигательные сеты неповторимой «DJ. PUSSY», под пластинки которой она любила заниматься сексом со своими партнершами. Для начала она хотела хорошенько принять на грудь, чтобы немного раскрепоститься и настроиться на веселье. Вот и сидела за барной стойкой, потягивая из бокала уже третий с момента прихода в клуб мохито. Невдалеке от Клавдии, посасывая через соломинку мартини с водкой, расположилась какая-то незнакомая ей женщина лет тридцати пяти: коротко стриженные волосы выкрашены в приторный розовый, в носу-ушах-бровях пирсинг, на шее татуировка, изображающая в профиль попсовую американскую певицу Pink. Одним словом, полная безвкусица и вычурность. А такого Грекова не любила. Ей нравились стильные, умеющие себя подать лесби.
— Салют, чикса, — поприветствовала Клавдию совсем не в тему подсевшая к ней обладательница татуировки.
— Чиксы, крошка, во-о-он там, — указала она в сторону танцпола. — А ко мне попрошу обращаться на «вы» и шепотом.
— Что вы, что вы, — заухмылялась розоволосая.
— Слушай, не бзди мне тут над ухом, не порти вечер, — раздраженно бросила Грекова.
Поняв, что ее отшили, обладательница татуировки гордо поднялась, вихляя бедрами, пошла на свое прежнее место. Клавдия покачала головой ей вслед. Дескать, вот именно из-за таких все и называют лесбиянок «розовыми».
Спиртное приятным теплом разливалось по телу. Ударяло в голову. Звало на интимные приключения. Захмелевшая Грекова заказала у обнаженной по пояс барменши четвертый мохито и принялась разглядывать толпу на танцполе. Вскоре она уже выбрала из нее свою потенциальную партнершу — длинноногую жгучую брюнетку в элегантном черном платье. Хотя почему потенциальную? Клавдии еще никто не отказывал.
