— Разве сейчас возможно возрождение национализма? — скептически спросил Брэди.
— А разве в начале прошлого столетия кто-то мог предположить, что к власти в Германии придут нацисты во главе с Гитлером, ефрейтором, выходцем из бедной австрийской семьи из города Браунау-на-Инне. И не просто придут к власти, а создадут мощную империю, которая за несколько лет поработит практически всю Европу? Или кто в семидесятых годах мог предположить, что к концу века рухнет другая мощная империя — Советский Союз? Национализм, господа, — это очень серьезно.
Джон Брэди поднялся из кресла, прошелся по кабинету, остановился у картины, рассматривая изображенный на ней пейзаж:
— Пока, Вильям, слышу только общие слова. Что ты планируешь конкретно?
— Я отвечу на твой вопрос, но сначала ответь ты на мой.
— Ради бога!
— Что, по-твоему, произойдет во Франции, если Лебран будет убит, а его жена и дочь похищены? А СМИ получат информацию, что похищение и убийство — дело рук спецслужб Франции по прямому указанию верховной власти, решившей избавиться от опасного политика, замаскировав преступление деятельностью одной из террористических организаций?
Брэди резко повернулся к Коу:
— Ты планируешь ликвидацию Лебрана и похищение семьи политика?
— Да! Но ты не ответил на мой вопрос.
— Что произойдет? Сказать однозначно трудно, но данное преступление всколыхнет страну. Одного не пойму, зачем похищать семью, если одно убийство Лебрана вызовет нужную реакцию?
— Если, Джон, мы уничтожим одного Лебрана, то это станет таким же свершившимся событием, как взрывы в метро Берлина и Варшавы. А вот похищение его семьи при массовом недовольстве французов спровоцирует «Совет шести» применить подразделение «Z» для освобождения жены Лебрана Лауры и его дочери Клары. Это как раз работа для отряда «Z». И в этом противостоянии мы будем опережать противника, заставляя его играть по нашим правилам.
Фрачи проговорил:
— Да, не ожидал от тебя такого, Вильям! Но если ты планировал операцию во Франции, то зачем было взрывать метро в Берлине и Варшаве?
— Извини, Замир, но я считал тебя умнее. Неужели непонятно, что для реализации наших планов надо подыграть властям Франции?
— Может, я и глуп…
— Я же извинился, Замир…
— Ладно. Это все мелочи, но я действительно не понимаю, почему мы должны подыгрывать властям Франции?
— О′кей! Объясню. Мы вбросим в СМИ информацию о том, что убийство Лебрана и похищение его семьи дело рук французских спецслужб. Власти же должны перевести стрелки на террористов, дабы успокоить общественное мнение. На кого? Ответ очевиден, на тех, кто провел взрывы в Германии и Польше.
— Как-то это все несерьезно, Вильям. Теракты в Берлине и Варшаве и убийство с похищением во Франции. Какая между ними логическая связь? Я ее не вижу. Что думаешь ты, Джон? — Фрачи повернулся к Брэди.
— Согласен. Логика в действиях террористов не просматривается.
— Так это то, что нужно! — воскликнул Коу. — А именно нелогичность и непредсказуемость действий неизвестных террористов. Пусть в «Совете шести» ломают головы над этим вопросом. Впрочем, мы поможем и им. Завтра Венс из Германии распространит заявление, в котором террористическая организация «Меч и пламя» возьмет на себя ответственность за теракты, объяснив свои действия ответом патриотов на бездействие властей, допустивших засилье эмигрантов в странах Европы. Вот и появится ниточка, что свяжет Берлин, Варшаву и Париж. Наша же задача выманить отряд «Z» на работу по похищенным мадам и мадемуазель Лебран. И мы выманим его. Более того, мы подготовим этим спецам такой капкан, из которого им живыми не выбраться. Но это уже другая тема. Сейчас требуется одно: решить, принимаем ли мы мой план или нет? Я подчинюсь общему мнению.
— Два вопроса, — поднялся Брэди.
— Да, Джон?
— Первый — кто отработает задачу по семье Лебран? Второй — кого ты намерен выставить на ликвидацию отряда «Z»?
— По первому вопросу: семейство Лебран отработают мои люди, а вот по отряду придется нанимать высококлассных профи. Но и это моя забота.
Джон Брэди пожал плечами:
— Ну что ж, я в принципе голосую за твой план, Вильям.
— Ты, Замир? — обратился Коу к Фрачи.
— Я как все!
— Ну и хорошо. А теперь предлагаю выпить, господа, за успех предстоящего дела.
Брэди и Фрачи покинули виллу Коу под вечер, изрядно подвыпившими. Сам же хозяин дома отправился в апартаменты, где его ждала Лиза Динг.
Глава вторая
Чехия, город Бутице, 9 октября. 10.00
Барт Гротес спустился в подвал дома, стоявшего на берегу искусственного пруда на окраине чешского городка. У массивной железной двери его встретил Рэм Глен:
— Барт? Что-нибудь случилось?
— А разве что-нибудь должно случиться? — вопросом на вопрос ответил Гротес, известный в определенных кругах как один из самых жестоких и циничных террористов, имеющий высокий уровень боевой подготовки, полученной им еще во время службы в подразделении специального назначения бывшей ГДР.
Глен, помощник Гротеса, пожал плечами:
— Не знаю!
— Тогда не задавай подобных вопросов. Как наша птичка?
— Нормально. Сидит в клетке и не щебечет.
— Ее кормили сегодня?
— Пытались, но девочка отказывается от пищи. Вторые, между прочим, сутки. Только воду пьет.
Гротес приказал:
— Открой дверь.
Глен подчинился. Сдвинув засов, распахнул дверь в глухую, освещавшуюся тусклым светом камеру с кроватью в углу, на которой, сжавшись в комок, сидела, девочка лет пятнадцати.
Гротес подошел к ней:
— Привет, Злата! Мне сказали, ты решила похудеть? Напрасно. У тебя и так изумительная фигурка, поверь, я знаю в этом толк.
— Когда вы отпустите меня? — тихо спросила девушка.
— Завтра, — неожиданно ответил Гротес, — если, конечно, твой отец не наделает глупостей. Сейчас твоя жизнь полностью в его руках.
— Почему вы не даете мне поговорить с отцом?
— А зачем? Он расстроится, ты расплачешься. Кому это надо?
— Мне плохо.
— Это результат твоей голодовки.
— Нет, мне вообще плохо. Я не могу спать, потому что снятся кошмары, один страшней другого, я хочу принять душ, наконец сходить в нормальный туалет.
Гротес улыбнулся, отчего девушку объял ужас. Так улыбаются палачи в предвкушении расправы над жертвой.
— Скоро ты будешь иметь все, что на время потеряла. И свободу, и душ с ванной, и туалет. Вернешься к своей обычной жизни, но… повторяю, если твой отец не наделает глупостей.
