Как и Мишка, Саня тоже страдал. Но это были другие страдания. Каждый раз ночью, накрывшись одеялом и обратившись в нового себя, он шептал слова, которые мог бы сказать Мишке во время очередного его выпада. Эти слова должны были пронзить его душу, заставить понять ничтожность его содержимого. В довершение, перед тем как уснуть, Сашка бил Мишке кулаком в ухо. Мысленно. В левое. Ибо знал, как сильно болит порой левое ухо.
Он мог бы сказать эти слова ему на улице в любой момент. Но не говорил. Мог и в нос ударить, но не решался. Боязнь быть битым позволяла Стольникову быть мужественным только под одеялом. И даже не боль от сильных, во сто крат сильнее обычных, ударов пугала его. Саньку устрашало послесловие драки, ее наиболее вероятный финал. Стоило ему представить, как он лежит на земле, корчась и держась за живот, а над ним стоит Мишка, он покрывался потом.
Глотая ром из бутылки и рисуя на песке пальцем Мишкину рожицу, Стольников вспоминал бы, как двенадцать лет назад, перед тем последним заданием под Ведено, Мишка разыскал его и попросил помощи. Мишке нужен был сильный физически друг. И Стольников помог. Мишка совсем запутался в жизни, не понимая, что ему нужно, развелся, женился на женщине с тремя детьми и вляпался в чужие долги. И кто знает, не спас ли Саша ему тогда куда большее, чем финансовую состоятельность.
Попивая в полном одиночестве, Стольников бы вспомнил, как по дворам нашим в середине семидесятых ходили цыганки, предлагали погадать и подворовывали все, что плохо лежало….
Как после гибели матери бабушка отвела его к ясновидящей старухе.
Та водила, не касаясь Сашки, своими ладонями, потом всплескивала руками, словно стряхивала с них паутину, держала руку на его темени, касалась лба. Стольников испытывал непреодолимое желание заснуть…
За Сашкиной спиной вздыхала и всхлипывала бабушка. Ирреальность происходящего терзала его. Все изменилось. Мамы нет рядом. И никогда теперь не будет. И в конце концов заплакал.
— Плачь, плачь, — поощрила его старуха, сухой шершавой ладонью стирая слезы с лица. — Все будет хорошо.
Он знал, что так взрослые успокаивают детей. Однажды Сашка порезал палец и, увидев последствия этого, пришел в отчаяние. Но отцу удалось остановить его бесконечный крик. Он объяснил Сашке, что кровь скоро остановится и рана заживет. И все будет хорошо. А боль — ее нужно просто перетерпеть. Так всегда бывает в жизни, говорил ему отец.
— …Что я хотел бы получить в подарок? — мечтательно глядя в небо и улыбаясь, пробормотал Стольников.
— Да, что? — настоял Жулин.
— Иногда я хочу остаться один, чтобы вспомнить любимых людей и посмотреть на себя, крошечного, совсем другого, со стороны. Осознание счастья, что ты все пережил, вспомнил с улыбкой детские хлопоты и понял, что они пусты, что мама всегда в памяти, что все меняется, кроме прошлого, и что не стыдно ни за один день прожитой жизни, и что ты кому-то нужен — это и есть подарок, который я бы выбрал. Я хочу получить его. И бутылку рома.
— Ты получишь его, — пообещал прапорщик. — Клянусь — получишь!
Глава 23
Летнее кафе притягивало под свой матерчатый купол только потому, что шел дождь. Посетители поневоле разместились за столиками и от нечего делать, пережидая все усиливающийся дождь, заказывали пиво и кофе с пирожными. Ждан сидел один за столиком и листал «Советский спорт». Интересно было читать о давно минувших спортивных победах как о сегодняшних. Если бы не дело, он читал бы и дальше. Ждан помнил поговорку Генри Форда о том, что любое дело без двигателя способно катиться только под гору. Два часа назад он договорился о встрече в этом кафе с подозрительными типами из Октябрьского района. Деваться было некуда. Нужны документы. «ТТ» в кармане, а к риску полковник уже давно привык. О подробностях общения они договорились сразу. И все было очень похоже на контакт резидентов разведки.
Полковнику Ждану нужен был советский паспорт. Он должен был легализовать свое положение хотя бы на том уровне, когда без труда можно будет покупать билеты на самолет и предъявлять документы по требованию. Паспорт стоил дорого по ценам пятьдесят девятого: всего втрое дешевле нового «Москвича». Но люди гарантировали качество — в паспортном столе райотдела в Октябрьском районе у них работал свой человек.
«Твою мать! — восхитился Ждан. — Да когда же это все началось, если даже в пятьдесят девятом все как в две тысячи двенадцатом!»
Он и не заметил, как к столику подошел какой-то человек. Бросив на стол записку, человек четко произнес:
— Деньги отдашь ему же.
Полковник оглянулся, чтобы рассмотреть собеседника, но тот уже скрылся за углом.
Ждан развернул записку. Ничего, кроме номера телефона, в ней не было.
Нашарив в кармане мелочь, Ждан направился к телефонной будке. Там, опустив монету в приемник, набрал номер.
— Я вас слушаю.
— Я по объявлению. Вы специалист в области изготовления экслибрисов? — Полковник, удерживая трубку одной рукой, второй пытался достать из кармана сигарету и закурить.
— В общем, да.
— В общем, и я специалист. Мне нужен профессионал. — Наконец удалось прикурить, и Ждан выпустил сизую струйку дыма.
— Что вас интересует?
— Давайте встретимся. Где вам удобно? Я сейчас нахожусь на улице Пушкина, в каком-то затрапезном кафе. Тут разливают пиво и не протирают столики.
— А, это рядом с гастрономом?
— Совершенно верно. Вы подойдете?
— Я не хожу, ко мне приходят.
Небольшая проверка убедила Ждана, что перед ним человек серьезный. Он согласился.
Да и какая ему разница? На службу он не торопится, погони за ним нет. Встреча у мастера по изготовлению почти настоящих советских паспортов была бы самой удобной.
«А кофе у вас есть?» — усмехнулся Ждан, сворачивая газету.
* * *
Дверь открылась, и Ждан, хоть и готовился ко всему, был удивлен. Удивительно наблюдать за тем, как по квартире перемещается молодой человек на инвалидной коляске. У него получалось это настолько ловко, что бывший руководитель НИИ в Ведено вскоре вообще забыл о том, что парень — инвалид. Квартира представилась в воображении убогой и неухоженной, что свойственно всем квартирам, в которых проживают люди с ограниченными возможностями. Но когда полковник, сняв куртку, вошел в комнату, удивлению его не было предела. Довольно дорогая мебель, радиола, стеллаж с книгами — все это произвело довольно сильное впечатление. В дополнение ко всему, Ждан профессионально отметил, что в квартире идеальная чистота и порядок. Все вещи лежали на своих местах, и ничего не беспокоило взгляд. Парень был аккуратен и педантичен.
«Что ж, мне такой и нужен», — отметил Ждан и подошел к стене. Пока он разглядывал на стене дипломы за рационализаторские предложения и победы в конкурсах, молодой человек успел приготовить на кухне кофе и попросил зайти и забрать чашки.
