Венесуэлец перед кем-то каялся за неудачу и обещал исправить положение в лучшую сторону. Говорил, что русские ничего не заподозрили, что по-прежнему доверяют ему как проводнику. Заверял кого-то на том конце линии, что сможет направить десантников по ложному следу. Направить так, чтобы вся группа попала в западню. Батяня слушал и менялся в лице. Все-таки не кто иной, а именно «адъютант его превосходительства», водил русских за нос. Именно он был предателем, выдавшим бандитам место десантирования.
Комбат лихорадочно размышлял, что стоило бы предпринять в такой ситуации. Дать возможность продажному венесуэльскому военному еще немного поиграть в тайного агента и при первой же возможности накрыть его? Или же не церемониться, сразу же объявить ему о разоблачении и скрутить? Ответ дал сам Алехандро. Точнее, не столько ответ, сколько импульс к действию. Дело в том, что на полуслове адъютант обернулся и заметил, что за ним наблюдают. Он тут же понял, что его разоблачили, и без колебаний набросился на Батяню.
Лавров был готов ко всякому. Но такой прыти от венесуэльского лейтенантика он ждал меньше всего. Впрочем, это не помешало ему быстро среагировать на изменение ситуации и принять бой. Венесуэлец пытался всем своим весом сбить русского с ног и повалить на землю. Это при том, что по комплекции нападавший явно проигрывал. Надеялся на фактор неожиданности и свою прыть. Надежды оказались напрасными. Майор не только выстоял на ногах, но и вцепился в противника мощной хваткой. Лейтенант отреагировал мгновенно. Используя один из приемов, он частично освободился от захвата и попытался ударить комбата кулаком в грудь. Комбат удар перехватил, руку предателя крепко сжал своей правой рукой, а левой нанес несколько ударов в голову. Алехандро старался увернуться. Однако по крайней мере два раза он хорошенько получил по голове. Шарахнувшись, он наступил на валявшуюся под ногами палку. Точнее сказать, даже не палку, а довольно толстую ветку. Наступил удачно, так как не споткнулся. Да к тому же понял, что ее можно использовать в своих целях. Ортега сделал ложное движение. Лавров устремился следом. Он сразу же зацепился за ветку, потерял равновесие и рухнул вниз. Правда, вопреки расчетам противника, не выпустил того из рук. Схватка продолжилась на земле. Они катались по земле, норовя ударить друг друга. Из носа адъютанта сочилась кровь, но он не спешил сдаваться. Все хитрил. Пытался сделать Батяне «бычка» – ударить лбом в переносицу. Батяня дважды пресекал такие попытки. Но вместе с тем он не мог полностью нейтрализовать предателя. Тот снова воспользовался преимуществом места – резко приподнял и подвинул ветку, ударяя майора по макушке. На пару секунд это притупило внимание русского, и венесуэлец постарался переломить ход схватки в свою пользу. Он стал душить майора, прилагая к этому все оставшиеся у него силы. Майор сопротивлялся. Пробовал сбросить врага. Ничего не получалось. В глазах стало мутнеть. Еще бы менее десятка секунд – и все! Не было бы Батяни в живых. Однако внезапно хватка адъютанта ослабла, и тот прекратил душить. Русский сразу же отбросил его от себя, вскочил на ноги и лишь только затем понял, что произошло. Дело в том, что рядом стояла Амаранта. Это она вовремя подоспела на помощь «мужчине мечты» и ударила Алехандро стилетом в затылок. Тут же подбежали Доронин и Середа. Но для них работы уже не осталось. Ортега был мертв. Девушка хорошо постаралась. Батяня поблагодарил ее за свою спасенную жизнь. И хоть лучше бы было, чтобы адъютант тоже остался в живых и что-нибудь рассказал, на этом комбат не стал заострять внимания. Все равно предателя уже нельзя было поднять из мертвых и допросить о делах его грешных.
После короткого объяснения ситуации Лавров обыскал убитого. И хоть сомнений в том, что Ортега оказался предателем, для майора уже не имелось, в результате обыска было обнаружено лишнее подтверждение тому. У него в кармане лежала записная книжка. Почерк в ней сразу же показался знакомым. Батяня достал трофейную карту с надписью о месте десантирования и сравнил манеру написания соответствующих букв. Не нужно было графической экспертизы, чтобы убедиться в идентичности обоих образцов почерка. Содержание записной книжки еще предстояло изучить. Но это оставили на потом. Сейчас командир группы принял решение в срочном порядке свернуть лагерь и сняться с этого места.
– Оно наверняка известно его хозяевам, – предполагал Батяня. – И к тому же сеанс связи адъютанта с кем-то оборвался именно здесь. А поскольку нового сеанса не будет, то у бандитов возникнет подозрение, что с их агентом что-то не то. А значит, сюда могут быть брошены новые силы боевиков. Мы-то, конечно, можем их здесь подождать и дать бой. Но это вряд ли приблизит нас к освобождению врачей.
Десантники и девушка выслушали его и не стали возражать. Командир говорил дельные вещи, с которыми трудно было не согласиться. Все немедленно принялись собираться в дорогу. На ходу думали, что делать с машиной. Неподалеку находился обрыв. Возникла идея сбросить с него машину. Однако, поразмыслив, русские поняли, что это плохая затея. Сев в джип, группа двинулась в джунгли. Направились по маршруту, составленному на основе данных навигатора. Амаранта сидела рядом с командиром, бросая на него все те же похотливые взгляды. Тот старался на них никак не реагировать. А Доронин с Середой усердно делали вид, что ничего такого особенного в поведении девушки не замечают.
19
Журналистка Татьяна Петровская спешила домой из редакции. Она подошла ко двору, где находился ее дом, и ступила в подворотню. Она не всегда пользовалась личным автомобилем. Угадать, как именно в конкретный день журналистка будет добираться на работу или с работы, было практически невозможно. Если, конечно, специально не следить за ее передвижениями от дверей до дверей. В этот раз за ней действительно следили. Причем следили едва ли не от самой редакции. К тому моменту, когда женщина вошла в подворотню, там уже находился тот, кто так старательно выслеживал ее.
Фонарь не работал. Петровская выругалась, что фонарную лампу в который раз за месяц кто-то разбил, и двинулась через полумрак подворотни во двор. Там ее и перехватил незнакомец. Он старался не делать резких движений, чтобы сильно не испугать и не дать той повода для крика.
– Тише. Ты только не кричи. Я не собираюсь ничего с тобой делать. И грабить тоже не собираюсь, – заговорил он с заметным акцентом.
В темноте его лицо невозможно было различить. К тому же оно было спрятано под капюшоном байки.
– Что вам нужно? Отпустите меня, – пытаясь не выдавать волнения, отреагировала журналистка.
Ее рука тянулась внутрь сумочки, чтобы извлечь оттуда газовый баллончик.
– Не лезь за баллончиком, – проявил осведомленность незнакомец. – Послушай меня. Дело касается Алины Слепцовой. Ты же помнишь такую?
– Да. А что? – и удивилась, и одновременно заинтересовалась Татьяна.
– Ты должна передать ей мои слова, – говорил мужчина. – Скажи ей, что она сможет увидеть своего мужа только при определенных условиях. Она должна снять со счета все деньги, предназначенные для лечения ее дочери, и передать мне. Только тогда Виктор будет освобожден. Если же она этого не сделает, то ее муж будет убит. Он ведь отказывается от сотрудничества с мафией по незаконной трансплантации органов.
