Эта идея была сразу же озвучена при разговоре в больничной палате. Правда, у продюсера имелось встречное предложение. Или даже, скорее, не предложение, а условие.
– Понимаете, нам нужно заботиться о рейтинге, – говорил он. – Сейчас никого не удивишь благотворительными кампаниями по сбору средств для больных детей и взрослых. Поэтому в данном случае передаче нужна какая-то особая изюминка.
– Так к чему вы клоните? – несколько растерянно уточнила Алина.
– Я думаю, что и для ускорения сбора денег, и для повышения зрительского рейтинга моей программы необходимо присутствие на съемках вашей дочери, – объяснил он. – Вот это будет настоящая бомба. Домохозяйки по всей России будут рыдать от сочувствия, и счет для лечения вашей дочки заполнится под завязку в ближайшие несколько часов с момента эфира.
Слепцова изумилась такому холодному расчету в словах продюсера и даже не нашлась сразу, как реагировать на его слова. Для Петровской идея телевизионщика тоже оказалась неожиданной. Заранее он ее не озвучивал. Алина наконец собралась с мыслями и духом и сказала:
– Аня не сможет принять участие в съемках. Это невозможно. Она и так очень слаба. А все это еще больше подорвет ее здоровье. Пусть уж съемки пройдут без нее.
– Если так, то сбора средств в прямом эфире не будет. Это ведь для нас «неформат», – заявил продюсер. – Ну, то есть мы просто будем давать номер счета бегущей строкой и особо не акцентировать на нем внимание. А вы понимаете, что такое бегущая строка…
Глаза Слепцовой повлажнели. Она хотела что-то сказать, однако дверь палаты распахнулась, и туда вошел крепкий подтянутый мужчина. В глаза бросалась его многодневная небритость. Но при этом одет он был прилично. Темно-синий костюм смотрелся на нем безупречно. Его внезапное появление всех смутило. Никто его не знал. Но вел он себя так, будто ситуация, которая обговаривалась до его прихода, ему хорошо знакома. Что еще раз немало удивило ту же Алину.
– Разрешите мне перекинуться парочкой слов с госпожой Слепцовой, – сказал он журналистке и продюсеру, не столько прося, сколько ставя их в известность.
Петровская под разными предлогами пыталась остаться в палате. Однако незнакомец сделал все возможное, чтобы выставить эту пару из палаты.
– Уверяю вас, много времени я не займу, – промолвил небритый, закрывая за ними дверь.
Алина изумленно смотрела на него и не могла найти ответа на вопрос, кто же это такой и что ему нужно. Неизвестный тем временем подошел к тумбочке и без лишних слов стал выкладывать на нее тугие пачки долларов. Женщина наблюдала за этим с нескрываемым изумлением. Она попросту онемела и не могла ничего говорить.
– Я думаю, что этого вполне хватит на операцию, – наконец сказал гость, выложив на тумбочку последнюю пачку «зеленых».
Затем он кивнул головой, прощаясь таким образом, и быстро вышел из палаты. Слепцова была шокирована. Ей казалось, что все это сон. Она подошла к тумбочке, взяла одну из пачек и стала пролистывать ее. На больничную простыню из пачки посыпалась красная пыль. За этим занятием женщину застали вернувшиеся в палату журналистка и продюсер.
– Что это? – не удержался последний, завидев гору долларов на тумбочке.
– Гость передал, – едва пошевелила губами Алина.
– А что это красное такое? – спросила Татьяна.
Продюсер взял пальцами щепотку и поднес к лицу.
– Очень похоже на тертый кирпич, – объявил он.
Почему вдруг доллары были испачканы в красной пыли, было неясно. Впрочем, Алину это и не волновало. Главное, что нужная для операции сумма была у нее на руках.
* * *
Смотреть телевизор Батяня особо не любил. Однако «в урочный день, в урочный час» он все-таки включил «ящик». Включил, чтобы взглянуть на разрекламированное ток-шоу с участием освобожденных его группой врачей. Майор почти сразу обратил внимание на то, что ни Алины Слепцовой, ни ее дочери в студии не было. Зато оператор очень часто выхватывал из числа медиков Виктора Слепцова. Он сидел с перебинтованной рукой, хотя реальной надобности в перевязке давно не было. Ведущий построил программу именно на его истории. А все случившееся с врачами рассматривалось через эту призму. Было видно, что недавние пленники рассказывали лишь то, что имели право рассказать. Хотя порой их заносило в ненужные подробности.
Отдельно ведущий поведал зрителям о болезни Ани Слепцовой и о дорогостоящей операции, ожидавшей ее.
– И до последнего момента необходимой суммы у любящих родителей не было, – вещал ведущий. – Однако буквально на днях произошло чудо. Нашелся благодетель, пожелавший остаться неназванным, который пожертвовал необходимую для операции сумму. Виктор, вы не подозреваете, кто он такой?
Камера взяла Слепцова крупным планом.
– Думаю, что наверняка знаю…
Лавров невольно напрягся. Как военному человеку, участнику засекреченной операции на территории Колумбии, ему не хотелось, чтобы его имя вдруг засветилось в прямом эфире. Ему в принципе претило излишнее внимание к своей персоне. Даже Амаранте он не дал никаких своих координат, объяснив, почему дальнейшее общение невозможно. «Неужели Виктор проболтается?» – мысленно спросил он самого себя.
– …но его воля для меня закон. Он не хотел, чтобы прозвучало его имя… – продолжил Слепцов.
Батяня с облегчением вздохнул и выключил телевизор. Теперь можно было со спокойной душой сказать, что его миссия выполнена полностью.
