– Но ведь ее нельзя шевелить, – напомнил Тёма.
Мне захотелось стукнуть «сыночка». Какого черта он
вмешивается?
– Градусник? – вдруг удивилась Оля. – Так ведь он у Тани во
рту торчит.
– Да? – изумился Семен Петрович. – Не заметил.
Я быстро отвернулась к книжным шкафам. Хорош гусь! Как же он
производил осмотр больной?
– Она так бойко разговаривала, – продолжил доктор.
Зайка вскочила и бросилась в спальню, мы побежали за Ольгой.
– Мне плохо… – простонала Танюшка, – умираю…
– Где градусник? – перебила нытье Зайка.
– Во рту, – ответила Таня.
– Его там нет, – сказала Ирка.
Больная на секунду примолкла.
– Куда ж подевался? – спросила она через секунду.
– Вот именно это мы и хотим выяснить, – занервничал
Дегтярев.
– Небось на тумбочку бросила, – предположила Ирка.
– Там пусто, – оповестила Машка.
Все забегали по комнате, издавая замечания:
– На пол упал!
– Под кроватью гляньте!
– В футляре посмотрите…
– Отодвиньте столик!
– Я его проглотила! – обморочным голосом выдавила из себя
Борейко.
По моей спине пробежал холод.
– Ерунда! – бодро откликнулся Дегтярев. – Человек неспособен
слопать термометр.
– Запросто! – заспорила Машка. – Животные чего только не
едят! Нам в ветеринарной академии рассказывали, орангутанг схватил…
– Мамочки… – прошептала Танюшка. – Чувствую…
– Что? – бросились мы к кровати.
Борейко положила правую руку на живот.
– Вот он. Шевелится.
– Термометр неспособен двигаться, – возразила я.
– А этот ползает, – почти неслышно продолжила Таня. – Ой,
там же ртуть. Я умру!
– Нет, – быстро сказал Семен Петрович, – опасны лишь пары
металла.
– Скажите пожалуйста! – восхитился Тёма. – Не знал.
Следовательно, можно закусывать ртутью, главное, не нюхать ее?
– Верно, – подтвердил терапевт.
– А стекло? – всхлипнула Борейко. – Если оно разобьется?
– Следует немедленно ехать в клинику, – откровенно испугался
врач. – Срочно! На операцию!
– Не-е-ет! – простонала Танюшка. – Останется шрам! Как у
Сереги! Ему делали что-то, весь живот изуродовали, такой рубец остался красный…
– Хочешь лежать в гробу целой? – обозлился Дегтярев.
Глаза Татьяны расширились.
– Не-е-ет!
– Что «нет»? – нервно поинтересовалась Зайка.
– Все! – дрожащим голосом продолжила Таня. – Не хочу в
больницу и умирать не собираюсь.
– Термометр разобьется, – менторски сообщил Семен Петрович,
– осколки кишечник поранят, и каюк.
– Не-ет!
– Да.
– Не-ет!
– Да.
– Не-е-ет! Я шевелиться не стану. Никогда. Буду лежать в
кровати! – заявила Таня. – С чего тогда градуснику трескаться?
– Дарь Иванна, – жарко зашептала мне в ухо Ирка, – не
сомневайтесь, коли она тут на всю жизнь застрянет, я ваши вещи вниз перетащу. И
картинки с собачками тоже перевешу.
– Спасибо, – тихо ответила я.
– Вот у нас на заводе ксерокс был… – неожиданно заговорил
Тёма, – такая машина копировальная, большая… в бухгалтерии стоял. Один раз
заявку в техотдел подали на замену картриджа. Пошел к финансистам мастер. А
главбух у нас, Елена Сергеевна, женщина не мелкая, сто двадцать кило и рост
хороший. В общем, входит ремонтник в комнату, а Елена Сергеевна так ему
обрадовалась… «Милый, – кричит, – заждались прям! Уж трясли, трясли, а все без
толку, бледно копии делает». Понимаете, да? Если ксерокс плохо печатает, можно
вытащить контейнер с краской, повертеть его, и на некоторое время аппарат
оживет. Мастер поразился: «Молодцы какие, умеете картридж вынимать!» «А зачем
что-то вытаскивать?» – в свою очередь удивилась Елена Сергеевна. «Как же вы его
трясли?» – не понял ремонтник. Главбух подошла к ксероксу, легко оторвала от
пола многокилограммовый агрегат и, энергично встряхнув его, ответила: «Да
просто. Вот так».
– Есть женщины в русских селеньях, – захихикал Дегтярев, –
во всякой одежде прекрасны, ко всякой работе ловки.
– Ну и к чему вы нам эту сказку спели? – воззрилась на Тёму
Зайка. – Нашли время воспоминаниям предаваться.
– Я со смыслом говорил. Может, если Таню потрясти, градусник
выпадет? – предположил Тёма.
– Откуда? – взвыла Ольга.
Тёма покраснел.
– Ну… типа… оттуда… из… В общем, он же через рот внутрь
попал!
– Ее придется вниз головой мотать, – обрадовалась Ирка. – А
что? Может, и правда получится? Пусть Александр Михайлович и Тёма на кровать
встанут.
– Зачем? – осторожно осведомилась я.
– Возьмут Татьяну Васильевну за ноги, один за правую, другой
за левую, перевернут и…
– Не хочу! – закричала Таня. – Еще чего!
– Градусник может и другим путем покинуть организм, – алея,
словно шиповник, проговорил Тёма.
– Верно, дадим ей каши… – сообразила Маня.
– Вы сумасшедшие! – не выдержал Семен Петрович. – У больной
панкреатит, ей нельзя горячее.
– А холодный геркулес можно? – не отступала Маня. – На воде,
без масла, соли и сахара?
– Думаю, подобное кушанье не нанесет вреда, – после
некоторого раздумья сообщил терапевт.
– Не-ет! – понеслось с кровати. – Не-ет!
– Танюша, – очень ласково заговорил вообще-то не любящий
Борейко Дегтярев, – случилась беда, градусник попал в желудок… Так?
– Да, – закивала Таня. – Сама не понимаю, как это произошло.
Сделала вдох, ам, и готово. Теперь лежит в животе, я его чувствую.
