– Да полно, профессор, – покладисто сказал немец, – что это вы так возбудились?
– А то, что вы считаете, будто остатки империи Рама укрылись в Тибете, характеризует вас, как ничего не смыслящего…
– Александр Васильевич, не будем затевать старый спор. Подождем, – предложил Вассерман, устраиваясь на камнях.
Столб света окрасился огненно-рыжими сполохами.
– Начинается, – воскликнул Барченко, – идемте, Майя Геннадиевна.
Он неуклюже перебрался через валуны, подал руку Боровской. Подойдя к «вратам» на несколько шагов, Барченко остановился, высоко подняв голову. Вассерман и его спутники присоединились к ним, встав рядом. Данилов стоял чуть поодаль.
Назаров покосился в сторону немецких десантников – те напряженно смотрели вниз, на забывая при этом бросать быстрые взгляды в сторону русских.
«Врата» внезапно вспыхнули ослепляющим пламенем, вырвавшийся язык огня накрыл фигуры Барченко, Боровской и немецких ученых. Илья Данилов вскинул руки, короткий вихрь остановил пламя, но только на мгновение. Миг – и на людях вспыхнула одежда, ужасный крик резанул уши, объятые пламенем человеческие фигуры заметались, разбрасывая снопы искр, покатились по земле, в тщетной надежде сбить огонь. То, что появилось из «врат» вслед за пламенем, заставило остолбеневшего Назарова вспомнить картинки из истории Земли: полу-химеры, полу-ящеры, будто материализуясь, выходили из светового столба, тяжко ступая на землю. Чешуйчатые бока светились багровым огнем, будто вобрав в себя ярость пламени, оскаленные пасти сверкали рядами клыков. Четыре кошмарные твари, выплюнутые «вратами», разделились попарно, давя и раздирая обожженные тела, катавшиеся по земле.
Истошный крик со стороны немцев привел Назарова в чувство.
– Feuer!!!
Ударил MG, зашлись лаем автоматы десантников.
– Огонь! – не своим голосом заорал Назаров, поливая огнем копошащиеся внизу чудовищные фигуры.
Два чудища ринулись в сторону десанта, двое других устремились к Назарову. Он вскочил, неистово нажимая на спусковой крючок, рядом от бедра стрелял длинными очередями Кривокрасов, Войтюк, встав на колено и крича что-то невообразимое, бил из трехлинейки, бешено дергая затвор. Межевой, ухватив «вальтер» обеими руками, всаживал в надвигающихся чудовищ пулю за пулей. Врезаясь в туши, пули разбрызгивали осколками багровую чешую, смолянистая кровь струилась по вздымающимся бокам. Передняя тварь взревела, задирая плоскую голову, опрокинулась на спину и, рухнув вниз, задергалась, будто автоматные очереди все еще терзали ее. Но вторая поднялась в прыжке, содрогнулась земля, в лицо пахнуло жаром, и Назаров увидел нависшую над ним оскаленную пасть.
– А-и-и-ии!!! – дикий визг ударил в уши, кто-то перемахнул упавшего на колени Назарова.
Набежавший Умаров в прыжке всадил трехгранный штык в шею чудовища. Штык вошел целиком, Умаров передернул затвор, выстрелил, передернул, снова выстрелил, не переставая неистово визжать.
Заваливаясь назад, чудище цапнуло Умарова длинной лапой, потащило и, обрушившись к подножию, погребло его под собой. Оно еще попыталось приподняться, поворачивая голову назад, словно сожалея о том, что не удалось добраться до добычи. Мимо Назарова ужом проскользнул Межевой, прыгнул вниз и, приземлившись на тушу, принялся полосовать финкой плоскую морду, целя в глаза.
На стороне немцев раздался взрыв. Назаров обернулся – там, где была пулеметная точка, оседало облако дыма, сыпались вниз камни, куски багрового мяса. Подброшенная взрывом развороченная туша скатилась вниз по склону – видно, пулеметчик подорвал себя, когда тварь накрыла его. Еще одна лежала перед позициями автоматчиков, коротко дергая лапами.
Тяжело дыша, Назаров спустился вниз.
– На, сука ржавая, на, падаль, – плачущим голосом приговаривал Межевой с каждым ударом.
– Хватит, Иван, – остановил его Назаров, – давай перевернем, посмотрим, что с Умаровым.
К ним присоединился Войтюк, подсунул под бок чудища приклад винтовки, поднатужился. Межевой наклонился, схватил придавленного стрелка и оттащил в сторону. Назаров присел на корточки, пощупал пульс и провел ладонью по лицу Умарова, закрывая ему глаза.
– Эх, – всхлипнул за спиной Межевой, – чурка, а как погиб красиво.
– Хороший солдат был, – буркнул Войтюк, – пойдемте, товарищ капитан, не ровен час – немцы стрелять начнут.
Кривокрасов сидел, обессилено привалившись к валуну, и быстрыми затяжками докуривал папиросу.
– Жив? – коротко спросил он.
– Нет, – так же коротко ответил Назаров, – дай закурить.
– Ложись, – заорал Межевой, падая прямо на капитана.
Волна пламени со стороны «золотых врат» пронеслась над скалами, дохнуло нестерпимым жаром.
Свет, окружавший Ладу померк, она словно освободилась от мягких, стесняющих движение оков и шагнула вперед, почти ничего не различая в искрящемся тумане. Было тепло и безветренно, незнакомые запахи окружали ее. Она кашлянула, чтобы придать себе уверенности. Звук растворился, едва слетев с ее губ. Ей показалось, что впереди туман становится реже, и направилась туда, сделал несколько шагов, и пелена внезапно кончилась, словно она вышла из темной комнаты в ярко освещенное помещение. Лада остановилась, зачарованная невиданным зрелищем: она стояла на вершине холма, а внизу расстилалось зеленое море леса. Отсюда, сверху, кроны деревьев казались мягким ковром, уходящим вдаль. Справа лес обрывался на берегу океана. Изумрудная зелень деревьев уступала место снежно белой полоске песка, а дальше катились лазурные волны.
– Добро пожаловать, Мать-охранительница!
Лада обернулась на голос, сердце невольно замерло, когда она увидела высокую фигуру, медленно двигавшуюся к ней.
Человек подходил, плавно шагая по мягкой траве, глаза его были полузакрыты, на губах лежала полуулыбка, словно он боялся, что она примет улыбку за насмешку. Приблизившись, он сдержанно поклонился, повел рукой, широкий рукав заструился за тонкой кистью – настолько воздушной была материя.
– Почему вы так называете меня? – чуть запинаясь спросила Лада.
– Потому, что так есть на самом деле. Ты – ключ к «вратам», ты сохранила в себе то, что было доверено твоему роду. Память предков вернется, и ты сама все поймешь и займешь в Новом Мире подобающее положение.
– В Новом Мире? – Лада огляделась, – и он станет таким же, как этот?
– Лучше, гораздо лучше, – в голосе человека послышались вкрадчивые нотки, – здесь не так уж много места, охранительница. Изначально, когда раса, которая живет там, за «вратами», решила уйти, мы были счастливы. Наверное, ты знаешь о так называемой Шамбале?
Вереница образов пронеслась перед мысленным взором девушки, она кивнула.
– Да, я помню. Страна Агарти-Шамбала, населенная мудрецами-медиумами.
– Мудрецами, – как бы в задумчивости повторил собеседник, – сторонники Рама, бежавшие от народного гнева, ввергнувшие нашу цивилизацию в пучину войн и катаклизмов. Мы не считаем их мудрецами, хранительница, хотя, к чему я это говорю – тебе еще многое предстоит постичь. Теперь, когда ты здесь, «врата» будут открыты, и мы изменим жизнь, изменим устройство вашего мира. Возможно, тебе будет несколько непривычно наблюдать за происходящими переменами, но позже ты поймешь, что только разрушив результаты ошибочных действий, можно создать что-то новое.
