— Получите посылку, — произнес он в молчащую трубку.
Так и не произнеся ни слова, абонент отключился.
Лифт поплыл вверх. На пятом, последнем этаже остановился. С урчанием створки расползлись в стороны.
Глеб вышел на площадку, покрытую ковром с густым темным ворсом. Вдоль панорамных окон стояли кадки с цветами. Широкие листья закрывали вид снизу. Из соседних домов окна подъезда не просматривались.
На площадку выходило три двери. Номеров на них не было. Глеб подошел к средней. Нашел на связке нужный ключ, отпер дверь. Вошел в квартиру, оставив дверь полуприкрытой.
В квартире стояла неуютная тишина необжитого жилища.
Глеб, не зажигая света, прошел через зал в спальню. Рухнул спиной на кровать и затих, уткнув лицо в ладони.
Тишина, на мягких лапах покружив вокруг, запрыгнула на спину, вдавила плечи в мягкую перину, дыхнула в затылок, и человек провалился в сон…
…Он, не открыв глаз, проснулся. По телу прошла нервная волна.
Лишь после этого раздался звук остановившегося лифта. Шелест шагов по ковру. По комнатам прокатилась слабая волна плотного воздуха, когда беззвучно раскрылась дверь. Шаги стали приближаться к спальне. Остановились на пороге.
— Здравствуйте, Глеб, — произнес пришелец.
— Привет. — Глеб не оторвал головы от подушки.
— С вами все в порядке?
— Да. Силы еще есть.
— У вас почти не осталось времени. Они уже наступают на пятки. В машине мы нашли «маячок».
Глеб хмыкнул в подушку.
— Две группы поддержки переведены на круглосуточный режим. Братья по первому зову придут вам на помощь. И еще. Знайте, мы постоянно держим двери открытыми.
Глеб перевернулся на спину, но не произнес ни слова.
— Мы проверили посылку. Часть банкнот оказалась «иранскими». Но это не страшно. Рано или поздно все возвращается туда, откуда вышло. — Чем дольше говорил пришелец, тем яснее проступал мягкий восточный акцент. — В посылке оказалось чуть больше, чем мы ожидали. Что делать с лишними?
— Раздайте братьям и их семьям.
— Да будет так, — после паузы произнес пришелец. — Какие еще будут распоряжения?
— Никаких.
— Женщина, которая здесь жила, больше не вернется. Уходя, выбросите ключи.
Глеб промолчал.
— Знайте, Саид аль-Махди молится за вас.
Не дождавшись ответа, пришелец шагнул за порог.
Тихо прошелестели осторожные шаги. Едва слышно скрипнула прикрытая дверь. Ударились друг о друга створки дверей лифта. Лифт, урча, пополз вниз.
Тишина выползла из углов, поползла по мягкому ковру и постепенно затопила собой комнату.
Активные мероприятия
Вне очереди
Секретно
т. Салину В.Н.
Среди лиц, посетивших адрес во время пребывания в нем Агитатора, мерами наружного наблюдения выявлен сотрудник представительства иракской торговой компании «Эль Джамиля».
Прошу Вашего согласия на применение в отношении объекта Агитатор и его связей мер по регламенту «особый период».
Владислав
Старые львы
Салин лежал на коротком диванчике в комнате позади кабинета.
За стеной гремел голос Решетникова. Когда требовалось, вкрадчивый и ироничный баритончик Решетникова обретал мощь и медь глотки полкового старшины. Он распекал кого-то, особо не выбирая выражений. Но команды, после пике и штопоров матерно-командирского диалекта, отдавал по-военному коротко и четко. Без лишних словесных кружев.
Отрывистые фразы проникали сквозь тонкую перегородку и больно тюкали в правый висок. Салин морщился, но терпел. Головная боль ерунда, по сравнению с перспективой потерять этот болючий, но жизненно важный орган.
Даже в лучше дни мирок фонда «Новая политика» не был тихой заводью. Но аврал, который объявили в фонде после встречи Салина с «пенсионером цехового движения» Загрядским, превратил особняк в поднятый по тревоге армейский штаб. Прошло время тонких интриг и булавочных уколов в особо уязвимые места, пробил час безжалостных сокрушительных ударов. Война. Всего лишь продолжение экономики, но иными средствами. Аве, Клаузевиц! Золотая голова в прусском стальном шлеме.
Вошел Решетников, всей массой плюхнулся в кресло рядом с диваном. Без пиджака и галстука, в рубашке с закатанными рукавами он показался Салину завцехом оборонного завода, матом и молниеносными решениями спасающим горящий план. Через узкий проход, разделявший их, Салин уловил жар, исходящий от тугого, плотного тела Решетникова.
— Ты как, дружище? — для приличия поинтересовался Решетников. И не дождавшись ни ответа, ни кивка, сразу же перешел к делу:
— Так, хвосты я народу накрутил и соответственное место скипидаром умаслил. Сейчас пойдет вал информашки, готовься.
Салин помассировал висок. Решетников перешел на привычный «совещательный» тембр голоса, но даже приглушенные звуки отдавались в голове тупой болью.
— Знаешь, о чем я думал, пока тут отлеживался?
Решетников устроил сцепленные пальцы рук на животе и изобразил готовность слушать.
— В какое дикое время мы живем, — произнес Салин, прикрывая глаза. — Если в старые времена мы установили человека, имеющего связи от Кремля до низин преступного мира, что бы мы подумали?
— Шпион, мы бы подумали, — коротко хохотнул Решетников.
— Вот! А сейчас даже не разберешь, кто шпион, кто вор, кто казнокрад, кто «цеховик», а кто просто дурак с инициативой.
— На то и перестройка была затеяна, чтобы всех запутать. Но кто такой Глебушка Лобов мы вскорости узнаем в подробностях. То, что парень далеко не дурак, это и без Владислава ясно. Так долго таиться, а потом бортануть Матоянца в самый удобный момент, да еще запустить в наш огород деньги «Артели»… М-да, не дурак! — веско констатировал Решетников.
Он оборвал речь и взял такую долгую паузу, что встревоженный Салин вынужден был сделать над собой усилие и приподняться на локте.
— Что? — поборов раздражение, обратился он к сладко улыбающемуся напарнику.
По опыту знал, такую плотоядную кошачью улыбочку Решетников напяливал в исключительных случаях. Когда засекал поблизости подходящую мишень для своих когтей.
— Как на крюк насаживать молодца будем: за губу или за филейную часть?
За долгие годы у них выработался свой язык, понятный только им. Окажись на месте Решетникова кто-то из непосвященных, пришлось бы ему рассыпать бисер слов. «Ловить клиента на компрометирующих контактах в высших эшелонах или ловить на нижних, по самому социальному дну идущими?» Это же пытка адова произнести и мука египетская выслушать.
