Слезы наполнили и глаза Реваза.
Их разделяла только тонкая фанерная дверка…
С улицы донесся гудок машины — опять приехала техпомощь.
— Прости меня, Лара, — сказал Реваз срывающимся голосом. — Умоляю, прости.
Лариса молчала.
Снова загудела машина. Реваз встал и, тяжело ступая по лестнице, пошел на улицу.
Лариса сквозь слезы смотрела из окна, как он, сгорбившись и низко опустив голову, медленно бредет к машине.
Все тот же парень первым делом снял с «Опеля» злосчастное реле и проверил — оно было неисправно. Мастер был явно обескуражен.
— Черт знает что! Ничего понять не могу. Надо обязательно сделать полную диагностику. А сейчас… У меня и реле-то такого больше нет. Придется вас до станции на тросе тащить.
Тут у Реваза зазвонил телефон. Это был Игорь Манохин.
— Резо, ты где? — бодро спросил он.
— У тебя на даче, — хмуро ответил Реваз.
— А что случилось?
— Машина сломалась.
— А где Лара?
— В доме, на втором этаже, — Реваз говорил мрачно и неохотно.
Манохин помолчал, а потом сказал виновато:
— Резо, ты меня извини, но твой «Опель» сломал я. Знаешь, мы подумали, что вам с Ларисой надо побыть одним, чтобы поговорить, разобраться… Видимо, это была плохая идея, прости. У тебя под водительским сиденьем лежит коробочка — это реле впрыска топлива, там же и схемка, куда его поставить. Это просто: неисправное реле вынь, а это вставь… Не сердись, Резо, ладно? Мы хотели помочь…
В трубке раздались гудки отбоя.
Реваз заглянул в салон машины и достал из-под сиденья реле. Он протянул его мастеру и буркнул:
— Здесь, оказывается, есть запасное…
И вдруг почувствовал, как чья-то рука скользнула под его руку, и к плечу кто-то прильнул…
Реваз повернул голову и увидел широко распахнутые голубые глаза Ларисы. Они чуть опухли и покраснели от слез, но прекраснее этих глаз для него в мире ничего не было! А главное — в них опять неугасимым огнем горела вечная, всепрощающая любовь!..
— И у меня тоже… — сказала она.
Лариса смущенно улыбнулась и протянула мастеру ладошку. На ней лежала коробочка реле.
Реваз вынул из кармана руку — в ней была еще одна точно такая же коробочка.
— И у меня…
Они засмеялись оба — легко и радостно, как умеют смеяться только абсолютно счастливые люди. Он подхватил ее на руки и закружил, крепко прижимая к себе. Реваз что-то кричал, ликуя, в хмурое осеннее небо, а Лариса летала на его сильных руках, и прохладный ветерок уносил прочь все ее обиды — действительные и мнимые…
…Слесарь держал в руках три одинаковых реле и недоуменно смотрел на эту безумно-восторженную круговерть. Поначалу он хмурился, догадываясь, что стал жертвой какого-то странного розыгрыша, а потом счастливое буйство хозяев захватило и его. И, улыбнувшись, он подумал: «Какая, к черту, диагностика! Тут и так все понятно…»
А через год Лариса родила дочку.
Воистину — нет худа без добра!
Счастливый миг прощания
Елена Андреевна просматривала поступившие из банка документы, когда дверь ее кабинета без стука отворили. На пороге появился шеф с каким-то высоким мужчиной.
— А здесь резиденция нашей финансовой богини! Познакомьтесь: Елена Андреевна! — Шеф с радушной улыбкой положил руку на плечо гостя. — А это Вадим Юрьевич Исаев, наш новый партнер и…
Шеф что-то продолжал говорить, но Елена Андреевна уже не слышала его. Сердце оборвалось, перехватило дыхание, и, окаменев, она неотрывно смотрела на стоящего в дверях мужчину.
…Они познакомились семь лет назад, на свадьбе у Копыловых. Лена, лучшая Катина подруга, была ее свидетельницей, а со стороны жениха свидетелем был он, Вадим, друг и партнер Володи по бизнесу. Впрочем, бизнес — слишком громко сказано. Просто Вадим мотался по заводам и привозил в Москву небольшие партии дефицитных запчастей, а Володя реализовывал их — через магазины и рынки.
Именно Вадим стал подлинной звездой свадебного торжества. Он сразу взял застолье в свои руки, возложив на себя обязанности тамады, и справился, надо сказать, с этим блестяще.
Высокий красавец брюнет буквально покорил всех своими прекрасными манерами, оригинальными, необыкновенно красивыми тостами и очень смешными и точными остротами. Девчонки не сводили с него глаз, но Вадим откровенно ухаживал весь вечер только за Леной.
И Лена, что называется, «поплыла». Да и как было устоять против завораживающего взгляда бездонных карих глаз, проникновенного бархатного баритона, нашептывающего головокружительно изящные комплименты, и волнующих прикосновений его сильных и ласковых рук! Ей нравилось в нем все, и даже то, что он на добрый десяток лет старше, не отпугивало, а, наоборот, привлекало ее еще сильнее.
В конце вечера они уже целовались в укромном уголке, и сердце девушки звенело счастьем — это он, он!
Следующий день они провели вместе. Гуляли, катались на речном трамвайчике, целовались. Вадим рассказывал невероятные истории из своей жизни, а Лена, позабыв обо всем на свете, слушала, все глубже и глубже погружаясь в омут его колдовского обаяния. Закончился день в квартире, которую Вадим снимал в Люберцах.
Лена не была пай-девочкой и в свои двадцать уже имела кое-какой сексуальный опыт. Но только той ночью, в умелых и нежных руках Вадима, она в полной мере поняла, какое это счастье — быть женщиной!
Утром ее ждала взбучка от родителей, но в ответ на упреки Лена только улыбалась — радостно и беспечно. А через день позвонил Вадим и предложил ей лететь с ним в Сочи. Не раздумывая ни секунды, Лена побросала в сумку вещи, паспорт, сколько нашла в доме денег, черкнула записку родителям и помчалась к Вадиму.
Те две недели на юге были невыразимо, сказочно прекрасны!
Безмятежно счастливые дни сменялись удивительными ночами, переполненными то щемящей нежностью, то обжигающей страстью. Лена просто потеряла голову от любви. Она словно растаяла, растворилась в глазах и губах любимого, в его голосе и улыбке, в жарких словах и ласках. А еще — в ярких солнечных лучах, в соленых морских брызгах, в пьянящем аромате цветов и трав…
И всего этого — любви, солнца и моря — было так много, что ей казалось, это навсегда!
Все кончилось в одночасье — непонятно и страшно. За два дня до предполагаемого отъезда Лена рано утром, пока Вадим еще спал, отправилась на рынок. Когда она вернулась, нагруженная сумками и пакетами, Вадима в комнате не было. Она принялась разбирать покупки и заметила на столе записку.
«Аленка! Я должен немедленно лететь. Объяснять некогда, нет ни минуты. Увидимся в Москве — все расскажу. Пока! Не сердись, позвоню обязательно. Целую, твой В.».
