Было начало седьмого, когда они вернулись в лагерь. Довольный проведенной операцией капитан сразу же связался со Стаценко и сообщил о взятии банды Кудаева. За пленными из Ведено пообещали прислать машины. Майор хотел допросить боевиков лично.
Даша попросила Дубинина:
— Вы не могли бы разрешить мне поговорить с Бесланом Кудаевым один на один?
Офицер пожал плечами и крикнул:
— Захаров! Приведи ко мне Кудаева.
Когда полевого командира привели, он вышел, кивнул девушке:
— Разговаривайте…
Даша встала напротив мужчины и с минуту разглядывала чеченца. Он молча смотрел на нее. Ни слова не говоря, девушка сняла штык-нож с автомата. Зашла ему за спину и перерезала веревки, стягивающие запястья. Он удивился. Поднял руки и принялся растирать затекшие пальцы, глядя ей в лицо. Волынцева подвинула к нему ящик:
— Присаживайтесь…
Он молча сел, а она продолжала стоять, все так же разглядывая его. Беслану Кудаеву, по ее мнению, было около тридцати. Он был высок и строен. Пятнистая полевая форма шла ему. Аккуратно подстриженные иссиня-черные волосы, чуть тронутые сединой на висках, вились. Сейчас на левом виске темнел синяк от ее удара. На симпатичном смуглом лице бороды не было, как у большинства чеченских командиров, только густые черные усы. Черные, бархатные глаза спокойно и без ненависти разглядывали Дашу, а она не знала, как начать разговор. Ей было очень тяжело на душе. Сунув руку в нагрудный карман, нащупала перстень и зажав его в руке, тихо сказала:
— Ваша девушка попросила отдать вам вот это…
Она протянула сжатый кулак к пленному и он приподнял открытую ладонь вверх: на нее упал мужской перстень. Кудаев вздрогнул и сжал его в руке так, что побелели костяшки пальцев. Опустив голову, глухо спросил по-русски, с легким акцентом:
— Где Вера?
Волынцева тяжело вздохнула:
— Она накинула мне свою куртку на голову. Вы были еще без сознания. Я нажала на курок автоматически, не зная, что он снят с предохранителя. Я не видела, куда стреляю. Похоронила ее на склоне, рядом с кошарой…
Он запрокинул вверх побледневшее лицо и судорожно сглотнул:
— Она не умела стрелять… Что она сказала вам?
— Что так даже лучше. И просила вас дать мне адрес ее мамы.
Он взглянул на нее:
— Зачем?
— Она просила написать, чтобы мать ее не ждала.
На его лице мелькнула такая мука, что Даше стало его жаль. Он глухо спросил:
— И вы напишете?
Она твердо посмотрела ему в глаза:
— Напишу. Матери не должны страдать от неизвестности целую жизнь.
— Дайте мне ручку и бумагу…
Сержант оторвала кусок от какого-то листка на столе капитана. Из нагрудного кармана достала ручку и подвинула Кудаеву. Он надел перстень на безымянный палец левой руки и склонился над столом. Оставив листок с адресом там, где лежал, чеченец встал и твердо взглянул Даше в глаза:
— Если я останусь жив, вы мой кровник, хоть вы и женщина. Надеюсь, вы знаете, что это означает у горцев? Это противоречит законам гор, но вы убийца в форме, значит, месть вполне возможна. А сейчас отправьте меня к моим людям. Я не могу вас видеть…
Сразу же отвернулся от нее к стене. Волынцева крикнула:
— Захаров, уведите пленного!
Разведчик откинул край брезента в сторону и остановился, глядя на свободные руки пленника:
— Руки связывать или не надо?
Не смотря на жалость, какую испытывала к Кудаеву в эту минуту, Даша ясно представляла себе и последствия, какие могут возникнуть, если оставить его руки свободными. Твердо сказала:
— Свяжите!
Кудаев оглянулся, на его лице она заметила удивление. Чеченец сразу же отвернулся и сам завел руки за спину. На выходе Беслан оглянулся:
— Если выживу, у меня будет очень сильный противник!
Когда капитан вошел в свою палатку, Дарья спала за его столом мертвым сном. Ее голова лежала на стопке карт и бумаг, как на подушке.
За пленными из Ведено приехали два крытых «Урала». Кроме разведчиков, присланных для конвоирования, приехали майор Стаценко и капитан Новиков.
Волынцева все еще спала, когда сквозь пелену сна к ней начал пробиваться такой родной голос, звавший ее по имени:
— Даша! Дашенька, проснись!
Она не открывая глаз, приподняла голову и повертела затекшей шеей в разные стороны. Кулаком стерла слюну в уголке рта, улыбнулась и с хрустом потянулась. Голос снова позвал ее:
— Даша!
Она замерла и мгновенно открыла глаза, поняв, что это не сон. Рядом стоял Артем. Она вскрикнула и кинулась ему на шею. Перевернула стол и даже не заметила этого:
— Артем! Тёмушка мой! Родной, ты вернулся!
Они страстно целовались, не обращая внимания ни на капитана, ни на майора, ни на мужиков, заглядывающих в палатку. Все вдруг почувствовали себя лишними и начали выбираться на улицу. Стаценко опустил брезент у входа и обернулся к капитану:
— Пора грузить пленных.
Разведчики, не церемонясь, начали забрасывать боевиков в машины, не потрудившись развязать им руки. Лишь приставили два ящика к заднему борту, чтоб было удобней. Последним вели Кудаева. Черкес тоже был в охране. Он разглядел дорогой перстень на руке главаря еще в палатке и решил снять его. Попытался незаметно от остальных разжать сжатую в кулак руку чеченца, пока вел к машине и не смог. Зло посмотрел на Беслана, решив сделать это по дороге. Черкес нарочно сел рядом с Кудаевым.
Даша и Артем вышли из палатки, когда солдаты закрывали борта. Они счастливыми глазами смотрели друг на друга. Девушка несла в правой руке свою винтовку, небрежно накинув на плечо маскировочную сетку. Артем нес ее каску в левой руке, а правой обнимал девушку за талию. Это было не по «Уставу» и он знал это, но ничего не мог с собой поделать, боясь выпустить невесту из рук даже на мгновение. Он уже наслышался о ее подвигах. Они прошли к кабине перед чеченским полевым командиром.
Кудаев внимательно взглянул на счастливое лицо русского парня, перевел взгляд на девушку, идущую рядом с ним и которая всего несколько часов назад убила его Веру. Заметил следы недавних слез на ее лице и едва не застонал от боли.
Он любил русскую девушку Веру вопреки всем нынешним законам гор. Вера ушла с ним в горы два года назад, не сказав ни слова упрека. Она никогда не вмешивалась в его дела, хотя часто говорила о бесполезности войны. Беслан вспомнил, как месяц назад она уговаривала его уехать в Россию, к ее матери и спокойно жить там. Он вспомнил, как впервые накричал на нее тогда, а она ничего не сказала в ответ. Кудаев вспомнил, как всего две ночи назад она сообщила ему, что ждет ребенка. Как он радовался и носил ее по палатке на руках…
