Он говорил, как по писаному, этот Мартин. Но с очень сильным акцентом. Скорее всего, ему в большей мере приходилось иметь дело с русскоязычными документами, чем с российскими гражданами.
— Итак, господин Пивцов, я внимательно слушаю. — Он достал из кармана конфетку, развернул, поискал глазами, куда бросить фантик, и, не найдя ничего подходящего, засунул его обратно в карман. Аккуратный «аристократ»…
— Вам, конечно, известно, — начал я, — каким я был еще месяц назад?
Мартин покивал головой — известно.
— И вы в курсе, что жена, чтобы хотя бы ка кое-то время передохнуть, отправила меня жить в маленький домик около Пулкова?
— Нет, мы не в курсе.
— Тогда с этого и начну.
И я стал неспешно рассказывать им про Валерии сарай на огородах. Про то, как меня поперли с работы из фирмы «Знойное лето». Про то, как я угодил в грозу и как меня шарахнуло молнией. Про свои ощущения после этого. Про Неведомое Пространство. Про Голос, который оказался вовсе не голосом, а Персивалем Голобладом…
— Стоп! — остановил меня Мартин. — Извините. Секундочку, господин Пивцов. — Он повернулся к Олегу. — Побудь на кухне, пожалуйста. В компании Джона Алина уже успела соскучиться. — И, дождавшись, когда Олег выйдет, снова обратился ко мне: — Продолжайте. Это очень интересно — то, о чем вы рассказываете.
Мне показалось, что проклятый «аристокра-тишка» просто надо мной насмехается. С серьезной миной на роже и с ехидной улыбочкой где-то внутри.
— То, о чем я рассказываю, кажется вам чушью собачей, — высказал я свое мнение.
— А это мне лучше знать, — улыбнулся Мартин снова только одними губами, — чушью мне это кажется или нет. Продолжайте, пожалуйста.
Я продолжил. И болтал без перерыва почти два часа. Мартин был весь внимание, лишь иногда отвлекался на то, чтобы бросить в рот очередную конфету. За все время он не перебил меня ни единым вопросом. И когда я, добравшись до вчерашней встречи с их человеком, подвел черту под своим рассказом, еще долго молчал, переваривая услышанное.
— Это не чушь собачья, Слава, — наконец произнес он. — Разрешите, я буду называть вас по имени?
Я согласно кивнул.
— Так вот, никакая это не чушь. Не буду пытаться вам что-нибудь объяснять, ибо сам ничего в этом не смыслю. Вы слышали что-либо про астральные перемещения?
— В общих чертах. Я этим никогда не интересовался.
— Я тоже. Раньше считал это дешевой мистикой. А теперь знаю точно, что под эти явления уже подвели научный фундамент. Появилась возможность брать их под контроль. Даже обучать подобным вещам определенных людей, предрасположенных к этому. Одним из предрасположенных и был Персиваль Голоблад. — Мартин помолчал, что-то обдумал и решительно рассек рукой пыльный воздух. — Все! Эта тема на сегодня закрыта. Я дилетант в подобных вопросах, вы — тем более. Мы только друг друга запутаем. Будем выглядеть дураками друг перед другом. В ближайшее время вас отправят в Англию и организуют там встречу со специалистами. А пока что поговорим о другом. Вы настроены дальше сотрудничать с нами?
Будто у меня был выбор. Я хотел выйти живым из этой квартиры.
— Готов.
— Отлично! Правильное решение. Тогда нам надо кое-что обсудить…
И мы с головой углубились в детали. И проплавали на этих глубинах до самого вечера. Олег с Алиной за это время успели сходить в магазин и притащили оттуда огромный пакет с продуктами. На кухне нашлась кое-какая посуда, и нас с Мартином накормили горячим обедом. Но даже во время еды мы продолжали увлеченно обсуждать мою будущую легенду, мои обязанности, мои гонорары, мои прикрытия… А позабытая нами на кухне троица, вымыв посуду, азартно резалась в нарды. Идиллия. Как на даче.
Мы расстались в шесть часов вечера. Договорившись, что мне позвонят в ближайшее время. Или я отзвонюсь по номеру, который крепко вбил себе в память.
И самое главное! Все деловые переговоры насчет моего участия в «играх» было условлено продолжить лишь после того, как будет найдена Лара. И наказаны ее обидчики.
— «Фирма» ценит своих людей, — с пафосом декламировал Мартин. — Бережет. Охраняет. Позавчера вы убедились в этом, я думаю. А уже сегодня все свободные люди, все резервы, все наши возможности — а они, поверьте, немалые — будут направлены на розыск девочки. Нам нужно лишь время. Обо всем, что наработаем, будем держать вас в курсе. Но и вы, соответственно, тоже… И еще. Я полномочен передать вам на время одного человека. Очень полезного человека. Он туповат, но исполнителен. А по части решения определенных, как правило, щекотливых, вопросов ему просто нет равных. Я сейчас же распоряжусь, и он поступит в ваше распоряжение. Джо-о-он! Иди-ка сюда…
Таким образом, с Пражской я увозил номер мобильного телефона Джона (или как его там?), целый ворох информации к размышлению и надежду на то, что с Ларисой ничего не случится, почти окрепшую до состояния полной уверенности. Теперь у меня за спиной стояла организация. Я больше не был волком-одиночкой, обрел свою стаю и мог вести разговор на равных, если не свысока, с самой что ни на есть разбандитской кодлой.
Прямо с Пражской мы с Алиной поехали на Ленсовета, но Магоматова снова не было дома, Таваури я лишний раз беспокоить не стал, а свою квартиру обошел стороной, с трудом подавив желание зайти и узнать у Татьяны последние новости. Все равно, кроме упреков и жалоб, я бы ничего не услышал. Лучше поговорить с ней по телефону.
— Ты не прав, Слава, — заметила Алина, когда мы отъехали от моего бывшего дома. — Татьяна не чужой тебе человек. И у вас с ней сейчас общая беда, с которой надо бороться совместно, плечом к плечу, а не делить ее по телефону. Как бы ты ни хотел избежать Татьяниных слез и истерик, следует сейчас сжать зубы покрепче, пойти к ней и подставиться. Позволить ей выпустить на тебя хотя бы часть пара, который переполняет ее. И тогда не надо бояться, что взорвутся котлы и будут ошпарены многие, кто окажется рядом. В первую очередь, она сама. А ведь знаешь, такие ожоги очень болезненны. Они порой не излечиваются годами. А шрамы от них остаются навечно.
— Поэтесса! Признавайся, кто написал тебе эту речь?
— Прекрати ерничать, Слава. Ты стремишься казаться не таким, какой ты на самом деле. Пытаешься заставить себя обвинить жену в том, что выставила тебя на улицу. Не получается, заяц. Ты понимаешь… полностью сознаешь, что все проблемы и беды, которые обрушились на вашу семью, исходят лишь от тебя. Прямо ли, косвенно ли… От тебя, дорогой! И ты испытываешь чувство вины. И пытаешься убежать от этого чувства… Пустое! Оно тебя все равно догонит. В этом плане ты далеко не спринтер. И остается тебе только взять в руки лопату и начинать разгребать ту кучу дерьма, которую ты наложил за все эти годы. А для начала зайти к Татьяне, обнадежить, утешить, обласкать… Да трахнуть ее, наконец!
— Зачем тебе все это нужно, Алинка?
— Не хочу, чтобы ты был у меня подлецом. Или трусом. Слава, давай вернемся?
