— Не боишься приведений, Марина? — Я смогла разглядеть в темноте, как он улыбнулся. — Мы уже почти вышли. Сейчас за кладбищем будет ДОЗ, а сразу за ним лес.
Это меня порадовало. Даже не ожидала, что настолько легко и быстро удастся выбраться из поселка. Уже настроилась на то, что предстоит преодолевать неприступные высоченные заборы, по-пластунски ползти между пустыми грядками чужих огородов, отбиваться от злющих собак. А все оказалось гораздо проще: сейчас минуем кладбище, потом обогнем ДОЗ, и вот он, пожалуйста, густой лес — друг партизана. Все пока идет просто отлично… Только ноги я все-таки промочила.
Кладбище мы преодолели без приключений. Ни зловещих мертвецов, ни привидений… Разве что огромная крыса, которая, не подумав, сунулась нам навстречу, но в последний момент испугавшись, шумно удрала в траву.
Высокий бетонный забор, огораживавший территорию ДОЗа, примыкал к кладбищу, поросшему вековыми тополями, почти вплотную. Он оказался освещен несколькими лампочками и украшен поверху обрывками колючей проволоки. Справа от забора я разглядела белые крыши нескольких частных домов.
— А что слева? — спросила шепотом у Джамала.
— Туда даже не будем соваться. Там ограда примыкает к реке. К глубокой реке. Пришлось бы переплывать… Пойдем здесь. Понаблюдаем минутку и пойдем. — Он присел на корточки и прислонился спиной к стволу тополя.
Я устроилась рядом. Тронула своего спутника за рукав.
— Как думаешь, можем здесь кого-нибудь встретить?
— Можем, Марина. Везде можем кого-нибудь встретить, даже в лесу. Но здесь — скорее всего.
— М-да… Ты меня радуешь.
Я достала из кобуры трофейный ПМ, который мне сегодня вернул Исса, проверила предохранитель. Джамал бросил на меня на-стороженнвй взгляд.
— Думаешь отстреляться?
— Не знаю… Может, ты все же пойдешь домой? Зачем пропадать вдвоем?
Джамал словно меня и не слышал. Поднялся на ноги, бросил через плечо:
— Пошли. Не век же сидеть здесь. — И, мягко ступая, кошачей походкой выбрался из тени кладбищенских тополей.
Я про себя ухмыльнулась тому, как он пытается изобразить из себя индейца, и, не таясь, пошла следом.
Ни на какие посты или засады мы здесь не наткнулись. Спокойно прошли мимо массивных ржавых ворот, ведущих на территорию ДОЗа, быстро пересекли освещенный участок под каким-то чудом оказавшимся здесь уличным фонарем и окунулись в спасительный мрак деревенской околицы. А впереди уже темнела черная стена леса.
А за нашими спинами на востоке уже наливалось светом зари ночное небо.
— Войдем в лес и устроим перекур, пока не рассветет, — прошептала я на ходу. — А то, не дай бог, переломаем ноги… Видишь, а ты боялся засады.
— Странно, — не оборачиваясь, пробурчал Джамал. — У них или не хватает людей, или они уже не надеются встретить тебя в поселке.
— Как ты думаешь…
— Все! Помолчи… Разболталась… — Он уверенно шел по направлению к лесу через поле, поросшее еще не высокой майской травой, и я с трудом поспевала за ним, иногда даже переходя на бег трусцой.
«Уж не погорячилась ли, — думала я, — планируя, как замучаю своего спутника высоким темпом марш-броска уже через несколько километров? Кто кого замучает — это еще вопрос… Нет все-таки не слишком ли он разогнался?»
Когда мы вошли в лес, уже рассвело и можно было смело продолжать путь, не боясь подвернуть на корнях ногу или напороться на пень. Но мы все же остановились, отойдя от опушки подальше и наткнувшись на сухую полянку, сплошь укрытую, словно паласом, серебристым уютным мхом. Джамал протянул мне пачку «Кэмела», потом щелкнул дешевенькой зажигалкой.
— Есть хочешь? — полушепотом спросил он, и я развеселилась:
— Ты что? Пошутил? После Лейлиных разносолов я чувствую себя как на девятом месяце.
Джамал стянул с плеч маленький рюкзачок с провизией, скинул на мох пятнистый армейский бушлат и остался в выцветшей полосатой футболке цветов итальянского «Интера».
— Садись. — Он кивнул на бушлат.
— А ты?
— Я тоже. — Джамал присел напротив меня на корточки, закрыл глаза и, активно дымя сигаретой, задумался о чем-то своем.
А я в этот момент испепеляла взглядом его мускулистые загорелые руки, его накачанную грудь и плоский живот, его густые, чуть рыжеватые волосы и прямой античный нос. И нахлобучивала себя так же, как и вчера вечером, когда безуспешно пыталась заснуть: «Ну и что, дарагой, так и будем играть в одалиску и евнуха? Или ты все же решишься хоть немного поприставать ко мне, хотя бы просто обнять за плечико? А то, ей Богу, обидно, когда так откровенно пренебрегают тобой, не такой уж старой и страшной. Э-эй, дарагой, у меня, между прочим, не было мужика уже больше месяца! Так что я даже не буду говорить „Убери руки“ и „Прекращай, мне сегодня нельзя“. Как тебе это? Прямо на мху? На природе? А?!!»
— Пора двигать. — Джамал очнулся от дум и засунул под мох окурок.
«…Импотент! Или вообразил себя джентльменом? Или решил всерьез, что теперь ты мой братец? Ну и дурак! Лишаешь и себя и меня удовольствия. К тому же позоришь азербайджанскую нацию… Мне что, самой проявлять инициативу? Ладно. Ла-а-адненько. Подождем следующего привала».
Джамал, безжалостно скомкав свой бушлат, с трудом затолкал его в рюкзачок.
— Замерзнешь, — сухо заметила я.
— Смотря как идти. К тому же даже если замерзну, то не заболею. Пошли.
И мы двинулись сквозь неуютный смешанный лес. Проваливаясь в мягкий голубоватый мох. Перешагивая через коряги и трухлявые стволы. Огибая глубокие ямы, еще заполненные весенней талой водой. Впереди я — с трудом сумела отстоять для себя это право, — следом за мной, шаг в шаг, Джамал. По азимуту — точно на запад…
…Все же сегодня уже перед самым выходом из дому я приняла решение: пробираться к трассе Москва — Воронеж. Там будет проще затеряться в толпе. Там будет проще найти телефон… А по пути, если удачно сложатся обстоятельства, я проверю на прочность несколько уединенных ферм. Возможно, позвонить удастся уже оттуда. И тогда можно будет вздохнуть с облегчением. Все неприятности для меня останутся позади. И начнется сведение счетов с самохинской мафией.
Как же я мечтала об этом! Как же я ждала этого счастливого мига! Совсем как старая дева, которая ждет не дождется своей первой брачной ночи…
В начале шестого окончательно рассвело, и над нами в обрамлении синих крон корабелъных сосен радостно засверкаю бездонное голубое небо. Только что выбравшееся из-за горизонта сонное солнышко было еще не в состоянии пробить своими лучами густой лес, но все указывало на то, что сегодня нас ожидает погожий денек.
— Ты не слышал, какой на сегодня прогноз, — спросила я у Джамала.
— Двадцать градусов. Сухо.
Сухо… Я не знала, хорошо это или плохо. С одной стороны, нам не надо мерзнуть и мокнуть. С другой — не надо мерзнуть и мокнуть и нашим преследователям. Что солдатики, что менты с удовольствием проведут этот день на природе. И почему бы не провести? Этакий турпоход с долей экстрима и с неплохой интригой в виде охоты на юную девку-преступницу. Призовой фонд: денежные премии, а возможно, еще и звездочки на погоны — для ментов и армейских офицеров; отпуска — для солдатиков.
