К действительности и реальности старшего лейтенанта вернул звонок сотового телефона. Никифоров резко бросил перевязку и полез здоровой рукой под «разгрузку» и под бронежилет, с треском оторвав липучки на последнем. Этот бронежилет отдал рядовому подполковник Завалило. Водителю бронежилет не полагается, но Завалило сам стал водителем на грузовике, а бронежилет уступил солдату.
Никифоров вытащил телефон, но звонки уже прекратились.
— Тетка звонила… — сказал солдат, словно оправдываясь. — Беспокоится. У них ураган уже прошел, наверное. Там небо посветлело…
— Где — у них? — спросил Михаил Викторович, повернув усы в ту сторону, куда кивал рядовой.
— В поселке. Я к ней забегал, перед тем как сюда выехали. Сестра моего отца, Валентина. Набила мне сразу целую сумку продуктов. Сала, булочек самодельных. Все в машине сгорело.
Михаил Викторович переглянулся со старшим лейтенантом.
— Значит, связь с поселком есть? — спросил старший лейтенант. — Так позвони ей сам.
— Связь есть. Чингис звонил в поселок с «трубки» нашего подполковника. Сначала не сумел дозвониться, потом ему самому позвонили. Наверное, звонили не ему, а Завалило, но попали на него. Чингис грозил подполковнику Устюжанину, это из спецназа ГРУ, что скоро там объявится и всех уничтожит. Хвастался, как обезьяна, врал, что всех наших уничтожил без потерь для себя, а сам одиннадцать человек потерял. Но еще четырнадцать у него осталось. И две машины потерял. И еще один раненый в отряде, еле ходит. Тоже не боец… — Никифоров говорил, а сам уже нажал кнопку вызова и поднял трубку к уху. Но ненадолго. Рука опустилась, и он недовольно проговорил:
— Не получается. Сначала срабатывает, но тут же отключается. У Чингиса тоже так сначала было. Но когда ему позвонили, нормально работало. Может, от «трубки» зависит?
— Нам надо с Устюжаниным связаться, — сказал Заборских уже почти окрепшим голосом. — Хотя бы предупредить его, когда Чингис выступит, чтобы приготовился к встрече.
— А он туда не собирается, — ответил Никифоров. — Я слышал разговоры, когда меня связывали. Бандиты между собой разговор Чингиса с подполковником обсуждали. Они отсюда в поселок Светлый поедут. Чингис специально врал, что на спецназ нападет, чтобы туда все силы стянули, а Светлый остался бы без прикрытия.
— Светлый — это…
— Не знаю, — признался рядовой.
— Это, как на главную дорогу выедешь, семь километров направо, — объяснил казак. — А в разоренный поселок — налево. Отсюда по дороге до Светлого полста верст, значит, Чингис планирует в двух поселках отметиться. Популярности ищет. Едет, как на гастроли.
— Тем более, надо предупредить, — сказал Заборских. — Или самим их уничтожить, а это нам пока не по силам. Звони. Много раз звони. Раз за разом вызывай. Может, пробьешься. Пошлем твою тетку к Устюжанину, пусть предупредит.
Никифоров молча кивнул и повторил вызов. Потом повторил еще, и так раз за разом.
— Как у тебя телефон не отобрали? — спросил старший лейтенант.
— А меня даже не обыскивали. Даже гранату в «разгрузке» оставили. Одну вытащили, когда связывали, а с другой стороны оставили.
— Как ты вообще жив-то остался?
— Мне осколок в руку попал, а самого взрывной волной перевернуло и о борт головой уже на вылете треснуло. Не знаю, как голова уцелела. Сейчас трещит. Я, правда, пармедол себе уколол, полегче стало. А до этого невозможно было. Не так рука болит, как голова. Я и валялся там, рядом с грузовиком, пока эти козлы не пришли. Меня сам Чингис сначала пристрелить хотел, из револьвера в лоб. Потом передумал и велел одному бандиту меня к расщелине гнать. У них там три машины в расщелине стоят. Проход они завалили. От ветра так спасаются…
— Значит, еще несколько часов в запасе, — кивнул Заборских. — Пока завал не разберут, машины выехать не смогут. А тебя, стало быть, в машину не посадили?
— Чингис приказал связать меня и положить рядом с камнями. Ему интересно было, что со мной ураган сделает, далеко ли унесет. На погибель, короче говоря, оставил. Пули пожалел. Я уже и приготовился ураган встречать. Лежу с закрытыми глазами, а тут Михаил Юрьевич…
— Запомни, сынок, раз и навсегда, Михаил Юрьевич — это Лермонтов, он тоже к этим краям отношение имеет, потому тебе и вспомнился. А я — Михаил Викторович. Я своего отца родного сильно уважаю и потому отчеством своим дорожу. Если забываешь, зови просто дядей Мишей. Второй раз уже поправляю, — серьезно произнес казак, и шикарные усы его сердито, как у таракана, затопорщились.
— Хорошо, дядя Миша, — согласился покладистый рядовой и улыбнулся.
— То-то.
— И вот теперь я здесь, — продолжил Никифоров. — Да что там у них со связью делается?.. — Он в сердцах потряс «трубку», и она тотчас зазвонила. Виктор посмотрел на определитель номера.
— Это не тетя. Незнакомый номер. И вообще номер какой-то странный. Впервые такой встречаю. Отвечать?
— Отвечать, — категорично кивнул головой окончательно пришедший в себя Сергей. — Нам нужно любую связь искать. Через кого-то выходить на подполковника Устюжанина.
— Алло! Слушаю, — отозвался рядовой Никифоров в трубку. — Это ты, теть Валь? А что номер не твой? Я уж думал, отвечать или не отвечать. Понятно. Понятно. Да. Плохо у нас дело. Хуже не бывает. Не телефонный это разговор, теть Валь. Что? Старший лейтенант… Вот и отлично. Он нам как раз и нужен. Давай его срочно… — Он протянул «трубку» Заборских: — Она звонит со спутниковой «трубки» старшего лейтенанта из спецназа «летучих мышей». Пожаловалась, что со своей дозвониться не может, и старлей дал ей спутниковую. С ним поговорите.
Заборских начал говорить, стараясь не показать голосом, как трудно ему дается даже простое произнесение слов:
— Старший лейтенант Заборских, спецназ внутренних войск.
— Старший лейтенант Логвинов, спецназ ГРУ, — прозвучало в ответ. — Что там у вас произошло?
— Весь отряд погиб вместе с командиром. В живых остались только я и рядовой Никифоров. Оба ранены. С нами еще местный житель, Михаил Викторович, хозяин грузовика, который мы использовали для атаки на банду Чингиса. Михаил Викторович спас сначала меня, потом и рядового Никифорова. У Чингиса тоже большие потери. Из двадцати пяти человек осталось четырнадцать, один из них ранен. По окончании урагана Чингис планирует атаку на поселок Светлый.
— Он обещал к нам пожаловать.
— Это обман. Чингис надеется, что у вас сосредоточатся все местные силы, а он пойдет на Светлый, где некому будет ему противостоять.
— Я уже подъезжаю к нашему подполковнику, подождите пару минут, я доложу ему ситуацию.
— Жду…
Старший лейтенант перевел дыхание. Ему очень трудно было разговаривать вообще, и особенно трудно было говорить твердым голосом. Голова кружилась даже в сидячем положении, туман в глазах стоял, кажется, постоянно, и хотелось просто стонать, не произнося больше ни слова. Желая привести голову в порядок, Сережа помотал ею, словно хотел усталость и боль сбросить, но от этого движения она стала совсем нестерпимой. Он резко вдохнул воздух и уронил голову на грудь, теряя сознание. «Трубку» Никифорова, однако, по-прежнему зажимал в руке, только рука уже не держалась около уха.
