Биленков шел к Кравцу с фразой из разряда убойных: «Я все равно узнаю правду» .
Его внимание привлекла дрогнувшая на окне первого этажа занавеска. Это была «поклевка», и оперативник не мог не среагировать на нее. Почти в каждом доме, и уж точно в каждом дворе, найдется «наблюдатель», который не пропустит ни одного события в «зоне своей ответственности».
Квартира номер 61, автоматически определил он, бросив еще один взгляд на окно с пестрой занавеской. Кравец живет в квартире 71, на третьем этаже этой «хрущевки», окна выходят на другую сторону. Отлично!
Виктор вошел в подъезд, пропахший хлоркой, вытер ноги о тряпку и подумал о том, что теперь «белизной» будут пахнуть его ботинки. Нажав на кнопку звонка, он уставился в «глазок» и ждал, когда его с обратной стороны заслонит тень. Это случилось, когда он досчитал до пяти. И по этому резкому переходу от света к тени он точно представил, что произошло в прихожей. Хозяйка квартиры уже стояла у двери и смотрела в «глазок», потом резко присела, чтобы не выдать себя; а немного выждав, снова выпрямилась.
— Кто?
Биленков раскрыл перед «глазком» удостоверение оперуполномоченного внутренних дел. Еще пара секунд, и он увидел хозяйку квартиры: лет семидесяти, полная, с подведенными и крашенными в иссиня-черный цвет бровями, отчего лицо ее казалось бледным, а зубы темными.
Виктор разрешил ей взять корочку в руки и ознакомиться с ней поближе.
— Вам сколько лет? — спросила женщина.
— Двадцать семь.
— Для капитана вы слишком молоды.
— Я молод для подполковника. Но начальство ко мне не прислушивается. Можно задать вам пару вопросов?
— Проходите. — Она вернула удостоверение и посторонилась, пропуская оперативника в квартиру.
Биленков устроился за круглым столом, бегло огляделся и спросил:
— Давно живете здесь?
— С 1965 года, — быстро откликнулась пенсионерка. И добавила: — Въехала в новую квартиру.
— Она и сейчас как новая, — заискивающе заметил Биленков.
— Угощайтесь. — Хозяйка пододвинула ему вазу с дешевыми конфетами — вишневыми и лимонными, от которых у Виктора всегда ныли зубы и сводило челюсти. Мысленно повесив себе на грудь Звезду Героя, он буквально освободил «лимонку» от фантика, сунул ее в рот и надкусил. Ему показалось, что зубы сомкнулись на оголенных проводах… Он не мог испортить благоприятную обстановку, кроме того ему предстояло обратиться к «положительным качествам личности». А семидесятилетняя личность, казалось ему, проверяла его на вшивость. Во всяком случае, Виктор задался вопросом: почему эта жирная брюнетка к конфетам не предложила ему чаю или просто воды?
Он перешел к тактическому приему, который среди профессионалов называется «создание преувеличенного представления осведомленности следователя», всем нутром чуя, что старуха не отходит от окна и прямо-таки фиксирует, кто и чем дышит.
— Опишите внешность человека, с которым встречался ваш сосед из 71-й квартиры. Я говорю о полноватом человеке чуть ниже среднего роста. В котором часу он приходил к Кравцу?
— А он не приходил.
— Вот как? Можно еще конфетку? И стакан воды, если не трудно.
— Он не приходил, — повторила она из кухни и продолжила, вернувшись со стаканом: — Он встречал Кравца во дворе. Окликнул его, когда тот вышел из дома, и вынул из портфеля какие-то бумаги.
— То есть они разговаривали на ходу?
— Сидели за столом. Видели доминошный стол в середине двора? Я как увидела бумаги на столе, сразу сообразила: Кравец квартиру продает.
— Надо же! — Биленков умело перешел к состоянию восторга. — В точку попали. Мы как раз разрабатываем этого риелтора. Лет сорока пяти, полный, лысоватый…
— Безбровый, — подхватила хозяйка.
— Безбровый? Пожалуй, да. — Видимо, Релизер опустил эту броскую, можно сказать, черту подполковника Янова. Скорее всего, брови у него белесые, издалека он и показался пенсионерке безбровым.
— Курил он как-то странно, — продолжала она. — Сунет половинку сигареты в мундштук, а вторую бросит под ноги. Как свинья.
«Это Янов», — утвердился во мнении Виктор, и во рту у него от накатившего волнения пересохло: вчера член его опергруппы «контактировался» с офицером Главного разведывательного управления. Конечно, Биленков надеялся получить эти сведения от самого Кравца, но теперь уже неважно, что «порочащая товарища связь» ядовитой змеей вылезла изо рта этой старухи.
— О нашем разговоре Кравцу ни слова, — предупредил опер.
— Хотите дождаться завершения сделки?
— Точно. — Он встал. — Мне пора. А вам… — Глядя на крашеную пенсионерку, он с трудом отказался от продолжения в стиле полковника милиции Верченко из «Джентльменов удачи»: «Снимайте парик, смывайте наколки», и крепко, по-мужски пожал ей руку.
Его первоначальный план еще не потерял значительности. Еще можно было подняться к Кравцу, выставить на стол бутылку, дать ему шанс самому рассказать о контакте с офицером ГРУ. Почему бы и нет?
Виктор перекроил план, сочетая неприятное с полезным, все равно ему требовался помощник — перевести оружие из одного места в другое (конечную точку он определит сам и, конечно же, откажется от помощи сотрудника, ступившего на тропу предательства).
Вместе они провели больше шести часов, а Кравец ни словом не обмолвился о встрече с офицером военной разведки…
Поздно вечером Биленков явился к Жердеву с докладом. И чего он не ожидал, так это относительной милости от босса:
— Ну ты пробей его еще раз. Найди возможность.
Виктор и виду не подал, что удивлен, хотя вопрос был из разряда чрезвычайных: «Если не мы его, то он — нас».
— Ладно, пробью, — пожал он плечами.
Оба они точно знали, когда и при каких обстоятельствах пройдет эта непростая, до крайности неприятная процедура.
Глава 2
Убить генерала
Эта первая июньская ночь оказалась ветреной и холодной. Низкие рваные облака, то и дело скрывающие луну, казались Виктору Биленкову тряпьем, наброшенным на старый торшер. Он затянулся сигаретой, и, когда луна снова выглянула из-за тучи, лицо залилось двойным светом, как будто внутри у него зажглась лампочка.
Команда «по коням», и они сели в две машины — неприметные, но надежные, угнанные накануне «Жигули» четвертой и шестой модели, машины-невидимки, вытесняемые с российских дорог броскими иномарками.
Биленков сидел на переднем пассажирском кресле «шестерки», управлял которой Сергей Хатунцев по кличке Старый Хэнк. За рулем другой машины сидел коренастый смуглолицый таджик по имени Шевкет. Стартовали они с улицы Короленко, что неподалеку от парка Сокольники, а финишировать должны были в середине Бумажной просеки, проложенной в национальном парке Лосиный остров, с обязательным чекпойнтом в гараже на Ивантеевской улице, благо эта контрольная точка была по пути. «Жигули» прошлепали по лужам, замаскировавшим просевшую, однако без ухабов, дорогу, въехали на безымянную улицу, по обе стороны которой лепились друг к другу металлические гаражи, и где-то в середине этой улицы остановились. Биленков вышел и открыл дверь, вмонтированную в металлическую створку. Шагнув внутрь и нащупав на стене выключатель, он зажег свет. Взору предстала знакомая картина: забитый инструментами и старыми запчастями стеллаж с одной стороны, сварочный аппарат, газовые баллоны и шланги — с другой. Прямо по ходу — смотровая яма. Он спустился вниз по приставной металлической лестнице, повернувшись лицом к двери. Пока спускался, в гараж вошли все, кто находился в «Жигулях», — кроме Кравца. Самый молодой член команды остался за порогом гаража, на подстраховке.
