— Стас, я тебе благодарен за заботу, но как профессионал ты должен понимать, что мы находимся в гуще информации. И в какой момент, в каком месте прозвучит то, что приоткроет завесу тайны, мы не знаем. Ты чувствуешь, что цепочка фактов опять повела нас назад в Рязань, опять к этому делу, с которого все и началось. Я просто удивляюсь, как могло так повезти и натолкнуть нас на дело об этих платках и как они совместились.
— А если честно, — выходя следом за Гуровым из кабинета, сказал Крячко, — то я, например, нахожусь в состоянии раздвоения личности. С одной стороны, все опять замкнулось на эту рязанскую наркомафию. Хорошо, это многое объясняет. Но при чем тут смерть менеджера торговой организации Бочарова? При чем тут студентка Чуканова или старый актер Белов? Все логично, кроме подозреваемой Игониной, которая вхожа в кое-какие творческие круги. И сразу проклевывается связь между смертью Миронова и смертью Белова. Все через Игонину или через эту чертову творческую среду! Скажи мне, что тут первично, а что вторично?
— Вот поэтому, Стас, я не могу и не хочу пропустить что-то очень важное, которое может оказаться едва заметным. — Гуров даже остановился на лестнице и посмотрел другу в глаза: — Например, вывалившийся из кармана Креста и потерявшийся в процессе захвата белый батистовый платочек. Никто же внимания не обратит, значения не придаст. Сам же понимаешь, что мы стоим на таком распутье с этим делом, что… — Он махнул рукой и торопливо стал спускаться вниз по лестнице.
— Что меня радует, Лев Иванович, так это изменения в твоем настроении, — улыбнулся Крячко, догоняя его. — Ты из Рязани приехал какой-то заторможенный и пожухлый. Если бы я тебя не знал как облупленного, то подумал бы, что у тебя там случилась несчастная любовь.
— Типун тебе на язык! — громко произнес Гуров, не оборачиваясь.
Две девушки с лейтенантскими погонами, стоявшие на площадке второго этажа, прыснули в кулак. Крячко состроил страшную гримасу и показал им язык.
Через три часа, после всех напутствий, обсуждений и приказов, Гуров во главе группы оперативников приехал к станции метро «Партизанская». Здесь в Парке аттракционов и скрывался Александр Буравихин, известный в некоторых кругах как Шура Крест. Причиной этой клички был глубокий крестообразный шрам над правым глазом. Примета, от которой так просто не избавиться, поскольку еще в юности в пьяной драке ударили чем-то подвернувшимся под руку Шуру Буравихина в лоб. И ударили так сильно, что кожа лопнула до самой черепной кости. Сразу пластической операции никто не сделал, да и пациент был не из таких, кому предлагают данные дорогие услуги. А он поздно сообразил, какой приметой теперь обладает. Примерно после второй судимости, когда его снова опознали на очной ставке по этому шраму.
Срезать кожу на лбу было бесполезно, потому что там останется другой приметный шрам. И Буравихин утешился тем, что в воровских кругах и на зоне его теперь узнавали по этой визитной карточке. А в обычной жизни, вне колонии, Буравихин имел обыкновение постоянно носить кепки или бейсболки, которые глубоко надвигал на лоб, да еще цветные косынки-банданы, благо они давно уже являются признаком стиля и моды среди молодежи и байкеров.
Три автобуса «Форд-транзит» заняли позиции на дорожках парка. Полсотни омоновцев с автоматами и в масках ждали приказа на случай, если операция пойдет не так, как предполагалось. Гуров, зажав миниатюрный микрофон между пальцев, подносил его ко рту и тихим голосом отдавал распоряжения. Две группы оперативников из МУРа блокировали пути отхода Креста в сторону Измайловского парка. Там ими руководил сам капитан Афанасьев. Здесь же, со стороны широкой аллеи, Гуров должен был наблюдать, как группа захвата из трех человек будет брать Креста.
Все заняли нужные позиции, переговоры в эфире закончились. Сейчас была только площадка аттракционов и огромная цилиндрическая тумба, закрывающая станину большой карусели, находящейся на ремонте. Мало кто знал, что за неприметной дверцей производителем карусели была предусмотрена комната для техника по обслуживанию механизмов. Там были и распределительный щит, и блоки предохранителей, и что-то вроде мастерской. Должны были быть. К тому же, комната хорошо оборудована, и в ней можно довольно комфортно пожить несколько дней. Тем более что в охране парка есть пара «своих» ребят.
О том, что Крест сейчас ночует где-то здесь, сдуру проболтался Тыква. Какой-то конфликт у него произошел с местными или он просто был очень осторожен, но ночевать у старых знакомых, с кем имел прежние дела, Крест не хотел. И Мирона к Катьке Северной устроил тоже Крест. А вот выследили место его ночевки в парке уже оперативники МУРа. Две ночи наблюдений с приборами ночного видения, и Креста засекли.
С того самого момента наблюдение за уголовником не ослабевало ни на секунду. К моменту прибытия группы захвата Крест топтался в парке, изображая из себя отдыхающего. Невысокий, коренастый, с низко надвинутой на лоб синей бейсболкой, он много курил и часто покупал напитки. То ли с похмелья страдал от жажды, то ли нервы пошаливали. Потом один из наблюдателей предположил, что Крест ждет какой-то встречи и поэтому нервничает. Гурову предположение показалось резонным, и он решил повременить с захватом.
И тут случилось непредвиденное. Крест что-то заподозрил или его кто-то спугнул, но он вдруг поднялся с лавки, на которую уселся пять минут назад, и поспешил в сторону станции метро. Поведение его было настолько красноречиво, что ждать не только бесполезно, но и опасно. Гуров отдал приказ брать.
Черт его знает, каким чутьем обладал Крест, но он почему-то бросился в единственном направлении, в котором мог действительно прорваться сквозь преграды оперативников и скрыться. Побежал не к ажурному забору, через который мог запросто перемахнуть, наступая ногами на горизонтальные конструкции, не к пруду, где единственный мостик вел к спасению через водную гладь к воротам на соседнюю улицу, даже не попытался прорваться через главные ворота к большой автомобильной стоянке. Крест поступил вопреки вообще всякой логике. Наверное, у него в самом деле сдали нервы или он давно чувствовал опасность. Расталкивая людей, он побежал прямо в центр парковой зоны. Гуров и Крячко бежали в том же направлении, только по соседней аллее. Из прибора в ухе Гуров слышал приказы Афанасьева, слышал, как тот перемещает людей и велит омоновцам приготовиться перекрыть восточный сектор. Кажется, один автобус решил переместиться дальше в этом направлении.
Гуров пытался понять логику поступков Креста. Он бежит в самое людное место, там полно охранников парковой администрации, там постоянный пост полиции. Что он задумал? Надеется, что о его личности никого широко не оповестили, что его просто выследил какой-то ретивый оперативник? Глупо! Крест дважды сидел, он уже столько находится в бегах, что достаточно должен был изучить методы работы уголовного розыска.
К зданию администрации парка Крест свернул так неожиданно, что Гуров подумал, что беглец узнал его и Крячко и собрался на них напасть. Это двухэтажное здание красного облицовочного кирпича со стилизованными архитектурными элементами находилось как раз метрах в десяти от Гурова. Синяя бейсболка Креста мелькнула за спинами гуляющих людей, и кто-то тут же истошно закричал. Лев увидел опрокинутую детскую коляску и, выругавшись бросился прямо через газоны к красному зданию. Рядом Крячко что-то кричал в микрофон Афанасьеву. Но они не успели. Крест всего лишь споткнулся о детскую коляску, а сейчас он уже забежал в здание. Что у него на уме? Укрыться, попытаться сбежать через другую дверь, взять в заложники кого-то из работников администрации и потребовать себе «коридор» для отхода?
