– Я сначала подумала – это какой-то розыгрыш… шутка… нелепо как… Кому понадобилось убивать ее?
Катя из своего узилища наблюдала за Кристиной. Но та повернула свой стул к шкафу так, что оказалась боком, почти спиной, словно знала, что за ней тайком наблюдают.
– Юдина прибыла в ваш музей в составе проверочной комиссии, фактически она и возглавляла эту проверку. Вы с ней общались?
– Конечно, меня ей представили у директора музея, как и нашего куратора Викторию Феофилактовну. Я получила указания всячески содействовать членам комиссии и Юдиной.
– И вы содействовали?
– Естественно. Предоставили все наши финансовые документы, всю отчетность музея. Открыли полностью для нее отдел учета и комплектования, бухгалтерию. Юдина вместе с помощником побывали в нашем спецхранилище. Затем они изъяли документы для комплексной ревизии, и ее помощник и секретарь все это увезли на машине. А она осталась работать с документами, которые не подлежат выносу из здания без особого распоряжения руководства.
– С какими же это документами?
– У нас целый перечень, я не помню наизусть. В основном это касается нашего собрания, коллекций, фондов и новых поступлений из числа личных коллекций – вся сопутствующая документация.
– Где Юдина работала с этими документами?
– Мы ей выделили специальную комнату, то есть кабинет. У нас не так много свободных помещений. Это кабинет в научной секции, так называемый «запасник».
– Это тут внизу или наверху?
– Внизу.
– Далеко от места, где ее убили?
Катя в своем шкафу напряглась: ах ты Елистратов, каким тихим невинным голосом ты расставляешь опаснейшие ловушки для допрашиваемой.
– Простите, я не знаю точно, где она была убита.
Кристина благополучно миновала ловушку. Голос спокойный.
– В служебном коридоре у двери на служебную лестницу.
– У нас много служебных коридоров и три лестницы.
– Там, куда вас не пустили мои сотрудники, когда вы проявляли любопытство.
– Ах там, значит. Нет, это не любопытство. Я отвечаю за музей и за все, что в нем происходит. От кабинета, который мы ей выделили, это далековато. Хотя все находится в одном научном крыле музея.
– Почему Юдина задержалась так поздно?
– Я не знаю. Но они и вчера и позавчера допоздна тут сидели. Правда, не до ночи, но все равно задерживались. И приходила она в музей рано, к девяти. Это же проверка, у них сроки, а у нас тут такой массив документации. И все надо посмотреть, всюду нос сунуть.
– Вот именно, всюду сунуть нос, – кивнул Елистратов. – А нос этот самый любопытный кто-то и прищемил. Впервые такой случай на моей более чем солидной практике – зверское убийство в музее. Были в музеях кражи, хищения. Но убийство…
– А ее зверски убили, да? Как?
– Нанесли множественные удары по голове. Вы где находились в период с девяти до половины двенадцатого?
Ни у кого из нас… то есть их, других очевидцев, он не спрашивал, где мы находились в это время, – подумала Катя. – Ей единственной он задал этот вопрос.
– В разных местах. У нас репетиция ночи музеев, я с ног сбилась.
– Вниз в технические службы спускались?
– Да, конечно. И на первом этаже была. Второй этаж мы на ночь музеев закрываем для посетителей.
– Какие отношения у вас были с гражданкой Юдиной?
– Какие отношения? Никакие. Я ее впервые увидела в понедельник, когда она сюда явилась с комиссией. Нормальные рабочие.
– Но у вас ведь был с ней конфликт?
– Нет.
– Как нет? Разве не было конфликта? – Елистратов удивился так наивно, так простодушно.
– Да нет. Ничего такого. Кто вам сказал?
– Ну, возможно, я перепутал.
– Нет, ну кто вам такое сказал?
Катя… она тоже почувствовала – в поведении менеджера Кристины что-то изменилось.
– У вас нет предположений, кто мог убить Юдину? – спросил Елистратов.
– Нет. У меня никаких предположений нет. А у вас уже есть версии?
Кристина постоянно задавала вопросы тому, кто ее допрашивал. Правда, сейчас ее голос звучал не так повелительно, как в первую минуту.
– Мы будем отрабатывать все версии, которые возникнут. Но сами понимаете – она официальное лицо, руководитель государственной комиссии, присланной для проверки финансовой деятельности вашего музея. Версия того, что Юдину убили в связи с выполнением ею профессиональных обязанностей – главная.
– Так вы что же, нас подозреваете в убийстве? Нас? Музей?
Кристина вскочила со стула.
– Один человек или организованная группа… мы разберемся, – пообещал Елистратов, – не надо так нервничать, Кристина Львовна, мы во всем разберемся.
– Я не нервничаю, я просто… у меня нет слов.
– Вы можете быть свободны, большое спасибо вам за помощь следствию.
Вошел оперативник – Катя обратила внимание, что это все тот же самый, который приводил-уводил их всех, и к ней, к Кате он тоже подходил. Оперативник вывел Кристину из кабинета…
Катя на этот раз не делала попытки покинуть свой постылый шкаф. Потому что… сейчас еще кого-то приведут.
В комнату вошла Анфиса.
– Добрый вечер… то есть ночь… я ознакомился с показаниями, которые вы дали нашему сотруднику, – Елистратов снова предложил даме стул. – В общем и целом они совпадают с показаниями вашей подруги.
– Где Катя Петровская? – тревожно воскликнула Анфиса. – Где моя Катя?! Куда вы ее дели? Почему вы не даете нам с ней видеться? Она же сотрудник полиции, как и вы. Она в Главке на Никитском работает, это полиция Московской области. Думаете, вам все можно, да? Схватить человека… то есть нас, арестовать…
– Да вас никто не арестовывает, несмотря на то что на вас, Анфиса, и на вашей подруге улик полно, следов крови жертвы.
– Я сто раз уже объясняла, как это получилось, это я виновата, я на лестнице упала и Катьку сбила с ног. Мы грохнулись в темноте. Кто же знал, что там труп за дверью! Где моя Катя?!
– Екатерина, будьте добры, покажитесь. А то у меня мигрень от женских истерик, – сказал Елистратов.
Катя вздохнула полной грудью и распахнула створки шкафа.
Немая сцена.
Анфиса таращилась на нее, как на призрак… Призрак музея, призрак из шкафа.
– Анфис, слушай, тут такое дело. Генерал Елистратов предлагает нам поработать на МУР, – сказала она. – И у нас нет никакой возможности от этого предложения отказаться. В общем, мы в ужасной заднице, подружка.
Глава 19
Цветок лотоса
Когда с объяснениями и церемониями было покончено и Анфиса, уразумев, сказала, что она «тоже согласна и это в принципе интересно, даже заманчиво», Елистратов попросил их подождать в коридоре.
