Анфиса отложила старый альбом.
Они с Викторией Феофилактовной покинули хранилище, оставив Кристину продолжать работу под неусыпным надзором Юсуфа.
Знаменитый пианист не опоздал ни на минуту. Виктория Феофилактовна встретила его у служебного входа и для начала повела в свой кабинет. Анфиса щелкала камерой. А потом поняла – все, для этой встречи «в верхах» она уже лишняя.
Народу было так много, что приходилось лавировать в толпе, чуть ли не протискиваться. Все хлынули в Белый зал, и скоро там зазвучал рояль – Бах, Скрябин, Рахманинов, Лист.
Через час концерт закончился, и публика, которая с каждым часом все только прибывала, растекалась рекой.
В Египетском зале, до которого с трудом добралась Анфиса, только что одна экскурсия сменила другую. Смотрительницы Василиса Одоевцева и Арина Шумякова, как могли, помогали экскурсоводам так рассредоточить экскурсантов, чтобы всем было хорошо все видно и слышно.
– Прямо вавилонское столпотворение, – сказала Анфиса Василисе, которая то и дело тревожно выкликала: «Осторожнее, не касайтесь витрин!»
– Такой ажиотаж, а что тут вечером будет, даже боюсь себе представить, – Василиса приложила руку к виску. – Курить хочу, просто мочи нет. Да ведь разве уйдешь? Все только начинается.
Эту ее фразу – все только начинается – Анфиса помнила потом долго.
Она достала мобильный, чтобы позвонить Кате и спросить – ты где?
Но с досадой обнаружила, что у нее села батарейка. Утром дома в спешке она забыла подзарядить свой телефон.
Глава 46
Жизнь четвертая. Аорта
Нужный дом – девятиэтажка из красного кирпича на улице Молодогвардейской в Кунцеве, Катя нашла быстро. Подъезд убирал дворник, так что домофон она миновала, прошла свободно и в 8.00 уже звонила в массивную дверь на шестом этаже, закрывавшую проход на площадку к двум квартирам слева от лифта.
Сергей Шустов проживал в 57-й квартире.
Звонок.
Никто не открывает.
Катя посмотрела на часы. Восемь утра. И никого нет дома. Что ж, на работу можно уехать и в семь, и в шесть, можно и сутки пахать. Если он, например, работает в охранной фирме, то…
Она позвонила еще раз. Глухо. Тогда она стала звонить в соседнюю квартиру – 56.
Сначала тоже никто не открывал. Затем женский голос тревожно спросил:
– Кто там?
– Я из полиции, капитан Петровская, вот мое удостоверение, – Катя показала «корочку» дверному «глазку». – Я по поводу вашего соседа Сергея Шустова, он наш бывший коллега. Их что, дома никого нет?
– Нет. Покажите еще раз удостоверение.
Катя терпеливо поднесла «корочку» к «глазку» снова.
– А когда он будет дома, не знаете? – спросила она.
Щелкнул замок. На пороге возникла старушка в халате и вязаной «душегрейке», явно поднятая с постели. Она воззрилась на Катю сквозь очки так, словно увидела призрака.
– А он зачем вам? – спросила она.
– Он мне нужен по срочному делу. Не знаете, когда его можно застать дома?
– Так это… никогда.
– Он что, переехал?
– Он умер.
Такого Катя не ожидала.
– Умер? Когда?
– Лет десять уже как, – старушка изучала Катю придирчиво и с любопытством. – А вы, что ж, в полиции и не знали? Он же сослуживец ваш был.
– Нет… я не знала. Он ведь в ГАИ работал, а я из другой службы. От чего он умер? Он же, судя по всему, молодой… всего-то старший лейтенант…
– Молодой, здоровый, как бык. А умер в один момент. Сосуд лопнул, этот, как его… аорта. Прямо в ванной упал, когда брился. Мать и помочь ничем не смогла, мне в дверь звонит: вызывайте «Скорую», кричит! Я вызвала. Они приехали, и ничего. Как сейчас все это помню. Был человек, и нет человека.
– А кто теперь в этой квартире живет? – спросила Катя. Она была потрясена. Что ж, сотрудники ГАИ тоже смертны, но… теперь и эта нить оборвана.
– Его мать как жила, так и живет.
– Так нет никого дома.
– А она на работе сейчас днями и ночами пропадает. В фирме своей. Несчастье там у них, прямо горе. Хорошая женщина. Мне помогает, мы ведь обе с ней одинокие.
– А что за фирма? Как мне ее найти?
– Фирма-то… да кошки, – старушка улыбнулась. – У нее и самой кошка-красавица, она мне ключи оставляет кормить, когда на работе торчит. У меня телефон ее есть, – старушка повернула в сторону своей квартиры, ухватила с тумбочки телефон, нажала кнопки, ища в телефонной книге. – Да вот, ее мобильный и этот их, в фирму.
Катя списала в свой мобильный телефоны. Номер телефона фирмы начинался с цифры 5.
– Как зовут вашу соседку? – спросила она.
– Верочка. Жалко мне ее. Сын свет в окошке для нее был, а теперь вот коты. Мне котенка все обещает, да куда он мне.
Старушка явно настроилась продолжить эту тему, но Катя…
Она поблагодарила соседку Шустовых и спустилась на лифте, вышла во двор.
Набрала номер… нет, не генерала Елистратова, и не начальника ГИБДД Арапова, и не лейтенанта МУРа Дитмара. Нет, она позвонила участковому Миронову.
– Привет. Можете помочь мне срочно?
– Конечно, – участковый Миронов не удивился и не стал спрашивать: «А чем?»
– Во-первых, как ваша рука?
– Нормально, срастается потихоньку.
– Вы не работаете сейчас?
– Пока еще на больничном.
– У меня телефон… судя по первым цифрам, это ваш красногорский номер, и еще номер мобильного. Можете пробить мне по-быстрому, хотя бы городской сначала?
– Диктуйте.
Катя продиктовала.
– Я просто подумала, это может быть совпадение, – сказала она. – Сначала надо проверить телефон. Я возвращаюсь в музей, как только установите, сразу же мне…
– И проверять нечего. Оба номера у меня есть в связи с тем нашим делом. Этот вот номер «Приюта любви», гостиницы. А сотовый – это телефон Сурковой, владелицы клуба, помните ее?
– Веры Сурковой, – Катя кивнула. – Да… значит, это она его мать.
– Чья?
– Вова, вы можете подъехать к «Приюту любви»? Я сейчас в Кунцеве, в Красногорске буду минут через сорок.
– Хорошо. А что случилось?
– Нам надо с вами кое-что узнать.
Катя бросилась ловить «частника». Через полчаса она уже подъезжала к зоогостинице, вспоминая, как была тут в прошлый раз, когда застала Суркову пьяную в ее офисе.
Участковый Миронов уже ждал за рулем своей машины, припаркованной на углу ветлечебницы. Как он управлял со сломанной рукой – одному богу известно.
