— Как его звали?
— Не помню. Наверное, смогу выяснить, но не сейчас.
— Спасибо, Арнольд. Сладких тебе снов.
— Спасибо. А что происходит?
— Да почти ничего, Арнольд, — сказал Харри, прервал связь и опустил телефон в карман.
Вытянул другую руку.
Он посмотрел на полку с дисками. Ключ лежал на букве «У».
— Почти ничего, — повторил он.
По дороге в ванную Харри снял с себя футболку. Он знал, что постельное белье белое, чистое и прохладное, что за открытым окном стоит полная тишина, а ночной воздух в меру бодрящий. И что он не сможет заснуть ни на секунду.
И когда Харри лег, он стал слушать ветер. Тот свистел. Свистел в замочной скважине старинного черного углового шкафа.
Дежурная оперативного центра приняла сообщение о пожаре в 04.06. Услышав возбужденный голос пожарного, она сразу предположила, что речь идет о крупном пожаре, при котором, возможно, потребуется перекрыть движение и позаботиться о ценностях, раненых и погибших. Поэтому она удивилась, когда пожарный сказал, что речь идет о дыме, активировавшем пожарную сигнализацию в одном из баров в Осло, уже закрывшемся на ночь, и что пожар потух сам собой еще до их приезда. Еще больше она удивилась, когда пожарный попросил их приехать немедленно. Тогда дежурная поняла, что то, что она поначалу приняла за возбуждение в голосе пожарного, на самом деле было страхом. Голос его дрожал, как у человека, много повидавшего на своей работе, но не подготовленного к тому, что он увидел и пытался описать:
— Это девочка. Должно быть, ее чем-то облили, на стойке пустые бутылки из-под спиртного.
— Где это?
— Она… она совершенно обуглилась. И она привязана к водопроводной трубе.
— Где это?
— Она привязана за горло. Чем-то вроде велосипедной цепи. Вы должны приехать, слышите?
— Да, да. Но где…
— Квадратура. Бар называется «Приходи таким, какой ты есть». Господи, она ведь совсем девочка…
Глава 40
Столе Эуне проснулся в 06.28 от звонка. Сначала он почему-то подумал, что это телефон, но потом узнал трель будильника. Наверное, ему что-то снилось. Но поскольку в толкование сновидений он верил не больше, чем в психотерапию, то не сделал никаких попыток проследить свои мысли назад. Он ударил по будильнику и закрыл глаза, чтобы насладиться двумя минутами, оставшимися до наступления половины седьмого, когда зазвонит второй будильник. Обычно в это время он слышал топот босых ног Авроры, бежавшей в ванную, чтобы первой занять ее.
В доме было тихо.
— Где Аврора?
— Ночует у Эмилии, — невнятно пробормотала Ингрид.
Столе Эуне встал, принял душ, побрился и позавтракал вместе с женой в тишине, поскольку она читала газету. Столе научился прекрасно читать вверх ногами. Он перескочил через статью об убийствах полицейских, в ней не было ничего нового, только очередные догадки.
— Она не зайдет домой перед школой? — спросил Столе.
— Она взяла с собой все вещи.
— Ах вот как. А разве стоит ночевать у подружек среди недели?
— Нет, это плохо. Ты должен был вмешаться, — сказала она, листая газету.
— Ты знаешь, что недостаток сна делает с мозгом, Ингрид?
— Норвежское государство шесть лет оплачивало твою учебу, чтобы ты это знал, Столе, так что, если бы я тоже знала это, я подумала бы, что меня обманывают с налогами.
Столе всегда испытывал смесь раздражения и восхищения оттого, что разум Ингрид с самого утра работал на полную. Она послала его в нокдаун, когда еще не пробило десяти. У него не было возможности выиграть у нее ни одного раунда где-то до обеда. А на самом деле он мог надеяться одержать над ней вербальную победу не раньше шести часов вечера.
Над этим он размышлял, выводя машину задним ходом из гаража и направляясь в свой офис на улице Спурьвейсгата. Столе размышлял над своей неуверенностью в том, что смог бы жить с женщиной, не посылающей его ежедневно в нокдаун. И что, если бы он не знал так много о генетике, для него было бы полной загадкой, как им двоим удалось зачать такого милого и чувствительного ребенка, как Аврора. А потом он забыл об этом. Движение было напряженным, но не более, чем обычно. Важнее всего предсказуемость, а не время, затраченное на поездку. В двенадцать назначено собрание в Котельной, а до этого к нему было записано три пациента.
Он включил радио.
Столе услышал новость, и в ту же секунду зазвонил его мобильник. Он инстинктивно догадался, что между двумя этими событиями есть связь.
Звонил Харри.
— Собрание придется перенести. У нас новое убийство.
— Девочки, о которой говорят по радио?
— Да. Мы, во всяком случае, совершенно уверены, что это девочка.
— Вы не знаете, кто это?
— Нет. Никто не заявлял об исчезновении человека.
— А сколько ей приблизительно лет?
— Невозможно сказать, но, исходя из роста и строения тела, я бы сказал, где-то от десяти до четырнадцати.
— И вы считаете, что это может иметь отношение к нашему делу?
— Да.
— Почему?
— Потому что ее нашли на месте нераскрытого убийства. В баре под названием «Приходи таким, какой ты есть». И потому что… — Харри закашлялся, — она была пристегнута к водопроводной трубе велосипедной цепью за шею.
— О господи!
Он услышал, как Харри снова зашелся кашлем.
— Харри?
— Да.
— Ты в порядке?
— Нет.
— Что-то… что-то не так?
— Да.
— Кроме велосипедного замка? Я ведь понимаю, что это…
— Перед тем как поджечь, он облил ее спиртом. Пустые бутылки находятся на стойке. Три штуки, все одной марки. И это несмотря на то, что здесь большой выбор напитков.
— И это…
— Да, «Джим Бим».
— …твоя марка.
Столе услышал, как Харри прокричал кому-то приказ ничего не трогать. Затем он вернулся к разговору:
— Приедешь на осмотр места преступления?
— У меня пациенты. Может, позже.
— Хорошо, решай сам. Мы пока здесь.
Они повесили трубки.
Столе попытался сконцентрироваться на дороге, заметив, что стал дышать тяжелее. Ноздри его раздувались, грудь поднималась. Он знал, что сегодня будет лечить хуже, чем обычно.
Харри вышел в дверь, ведущую на оживленную улицу, по которой проносились пешеходы, велосипеды, машины и трамваи. Он немного поморгал на солнце после пребывания в темном помещении и стал рассматривать бессмысленное течение жизни, даже не подозревавшей, что всего в нескольких метрах от нее царит настолько же бессмысленная смерть, сидящая на стальном стуле с расплавившимся пластмассовым сиденьем в виде обожженного трупа девочки. И они понятия не имели, кто эта девочка. То есть Харри догадывался, но был не в состоянии думать об этом. Он сделал вдох и решился додумать свою мысль. Потом он позвонил Катрине, которую отправил обратно в Котельную, чтобы она могла оперативно искать информацию в своих компьютерных сетях.
