Стиан пошарил по шкафам. Метровая металлическая стойка, похожая на лом, заостренная с одного конца, чтобы ее можно было легко вонзить в слежавшийся заледенелый снег, должна была стоять на видном месте. Стиан отодвинул потерянные кем-то варежки, шапки и лыжные очки. Следующий шкафчик — пожарный щит. Поломойные ведра и тряпки. Оборудование для оказания первой помощи. Карманный фонарик. А вот стойки нет.
Конечно, они могли забыть занести стойку в будку перед тем, как запереть ее в конце рабочего дня.
Он взял фонарик, вышел на улицу и обошел вокруг будки.
Стойки нигде не было. Черт, ее что, сперли? А карточки для подъемника оставили? Стиану почудились какие-то звуки, он обернулся к опушке леса и направил луч фонарика на деревья.
Птица? Белка? Случалось, сюда забредали лоси, но они не прятались от людей. Только бы ему удалось вырубить этот чертов подъемник, тогда он слышал бы намного лучше.
Стиан снова зашел в будку, отметив, что в помещении чувствует себя гораздо комфортнее. Он поднял с пола два обломка пластмассовой ручки, захватил ими металлический штырь и попробовал повернуть, но обломки просто разъехались.
Он посмотрел на часы. Скоро полночь. Ему очень хотелось доиграть партию в гольф-клубе «Августа» до того, как лечь спать. Он подумал, не позвонить ли председателю. Черт, всего-то и требовалось, что повернуть металлический штырь на пол-оборота!
Голова его автоматически откинулась назад, а сердце перестало биться.
Все произошло так быстро, что он не был уверен, видел ли он это на самом деле. Но что бы это ни было, это был не лось. Стиан стал набирать фамилию председателя, но у него так тряслись руки, что он несколько раз ошибся, прежде чем выбрал правильный номер.
— Да?
— Это Стиан. Кто-то вскрыл будку и разломал переключатель, а стойки для кнопки экстренной остановки нигде нет. Мне не отключить подъемник.
— Электрощит…
— Заперт, и ключа нет.
Председатель тихо выругался и расстроенно вздохнул:
— Оставайся там, я еду.
— Прихватите плоскогубцы или что-нибудь такое.
— Плоскогубцы и что-нибудь такое, — повторил председатель, не скрывая презрения.
Стиан уже давно заметил, что уважение председателя было прямо пропорционально показанным спортивным результатам. Он засунул телефон в карман и снова выглянул во тьму. И его осенило, что, пока в будке горит свет, он прекрасно виден всем, кто находится снаружи. Стиан поднялся, захлопнул дверь и погасил свет. Подождал. Кабинки подъемника с пустыми сиденьями, спускавшиеся вниз у него над головой, казалось, ускорялись, заворачивая, и вновь начинали путь наверх.
Стиан поморгал.
Почему он не подумал об этом раньше?
Он повернул все переключатели на приборной доске. И одновременно с тем, как свет залил горный склон, из громкоговорителей полилась песня Джея Зи «Empire State of Mind» и наполнила всю долину. Вот так, теперь здесь стало намного уютнее.
Стиан побарабанил пальцами, снова взглянув на металлический штырь. На конце штыря имелось отверстие. Стиан встал, снял веревку со стены у электрощита, сложил ее пополам, просунул в отверстие, обернул вокруг штыря и тихонько потянул. На самом деле так что-нибудь могло получиться. Он потянул сильнее. Веревка выдержала. Еще сильнее. Штырь начал двигаться. Он вздрогнул.
Звук двигателя замер, издав предсмертный стон, перешедший в визг.
— There, motherfucker!
[17]
— прокричал Стиан.
Он наклонился к телефону, чтобы позвонить председателю и доложить о выполнении задания, но тут сообразил, что тому вряд ли понравится орущий на полную мощность посреди ночи рэп, и выключил музыку.
Стиан слушал телефонные гудки, потому что больше в данный момент он ничего не слышал из-за внезапно наступившей тишины. Отвечай же! И вот опять. Опять это ощущение. Ощущение, что здесь есть кто-то еще. Что кто-то на него смотрит.
Стиан Барелли медленно поднял глаза.
И почувствовал, как от затылка по всему телу начинает разливаться холод, словно он окаменел, словно посмотрел в глаза Медузе. Но это была не она. Это был мужчина в длинном черном кожаном пальто с неестественно широко открытыми глазами и вампирским ртом, из обоих уголков которого текли ручейки крови. А еще казалось, что он парит над поверхностью земли.
— Да? Алло? Стиан? Это ты? Стиан?
Но Стиан не отвечал. Он вскочил, перевернув стул, попятился и прижался спиной к стене, сорвав с гвоздя «мисс декабрь», и она упала на пол.
Он нашел стойку аварийного отключения подъемника. Она торчала изо рта мужчины, висевшего на перекладине одного из сидений.
— Значит, он круг за кругом катался на лыжном подъемнике? — спросил Гуннар Хаген, склонил голову набок и внимательно осмотрел труп, висевший перед ним.
В форме тела было что-то неестественное, как будто восковая статуя таяла и вот-вот должна была растечься по земле.
— Так сказал мальчишка, — ответила Беата Лённ.
Она потопала ногами по снегу и посмотрела на освещенную трассу, на которой ее одетые в белое коллеги почти сливались со снегом.
— Нашли следы? — спросил начальник отдела таким тоном, будто ответ был ему уже известен.
— Множество, — сказала Беата. — Кровавый след тянется на четыреста метров вверх, к верхней точке подъемника, и на четыреста метров вниз, сюда.
— Я имею в виду менее очевидные следы.
— Следы на снегу, ведущие от парковки по тропинке прямо сюда, — ответила Беата. — Рисунок подошв идентичен рисунку на ботинках жертвы.
— Он пришел сюда в ботинках?!
— Да. И пришел один, здесь есть только его следы. На парковке стоит красный «гольф», мы проверяем, кому он принадлежит.
— Никаких следов преступника?
— Что скажешь, Бьёрн? — спросила Беата, повернувшись к Хольму, который шел к ним с рулоном ленты полицейского оцепления в руках.
— Не-а, пока нет, — произнес он запыхавшимся голосом. — Других следов ног нет. Но много следов лыж, понятное дело. Пока никаких видимых отпечатков пальцев, волос или волокон одежды. Может, найдем чего на зубочистке. — Он указал на стойку, торчащую изо рта убитого. — Ну, еще будем надеяться, что патологоанатомы что-нибудь отыщут.
Гуннар Хаген поежился:
— Вы говорите так, будто уже не рассчитываете найти следы.
— Ну, — произнесла Беата Лённ, и это «ну» Хагену было знакомо: так Харри Холе обычно предварял плохие новости. — На предыдущем месте преступления мы тоже не нашли ни ДНК, ни отпечатков пальцев.
Хаген не знал, от чего он содрогнулся: то ли от холода, то ли оттого, что приехал сюда прямо из теплой постели, то ли от слов, только что произнесенных его главным криминалистом.
