Все это было похоже на шпаргалку для погребальной речи.
«Прекрати, она сейчас придет!» Он сделал глубокий вдох, услышал, как хлопнула калитка и включился пресс.
И тогда он вспомнил ее. Деталь. То, что было не в порядке.
Он заглянул в шкафчик. Неиспользованный рулон белых мусорных мешков.
А мусорные мешки в ее баке были черными.
Харри рванул на улицу.
Он пробежал по коридору в дверь и дальше к калитке. Он бежал изо всех сил, сердце его замерло.
— Стойте!
Один из мусорщиков посмотрел на Харри. Одна его нога стояла на платформе машины, двигавшейся к следующему дому. Сухой звук жующих стальных челюстей. Харри казалось, что он исходит из его головы.
— Прекратите это немедленно!
Он перепрыгнул через ограду и приземлился обеими ногами на асфальтированный тротуар. Мусорщик отреагировал мгновенно, нажав на красную кнопку «Стоп», отключившую пресс, и постучав по борту машины. Мусороуборщик остановился с громким фырканьем.
Пресс затих.
Мусорщик заглянул в него.
Харри медленно подошел и тоже посмотрел в железную пасть. Из нее, наверное, воняло, но Харри ничего не замечал. Он глядел только на наполовину спрессованные лопнувшие мусорные мешки, из которых капало и текло, и на то, как металл окрашивается в красный цвет.
— Люди совсем с ума посходили, — прошептал мусорщик.
— Что там? — прокричал шофер, высовывая голову из кабины.
— Похоже, кто-то снова выкинул свою собачку! — ответил его коллега и посмотрел на Харри. — Ваша?
Харри не ответил, он перешагнул через край машины и полез под остановленный пресс.
— Эй! Это запрещено! Это опасно для жи…
Харри вырвался из рук мужчины. Он поскользнулся на красном, ударился локтем и щекой о скользкую стальную поверхность, почувствовал хорошо знакомый вкус и запах суточной крови. Он встал на колени и разорвал один из пакетов.
Содержимое его вывалилось наружу и покатилось по скользкой наклонной поверхности кузова.
— О черт! — всхлипнул мусорщик.
Харри разорвал второй пакет. И третий.
Мусорщик спрыгнул с машины, и его вырвало прямо на асфальт.
В четвертом пакете Харри нашел то, что искал. Другие части тела могли принадлежать кому угодно. Но не эта. Не эти светлые волосы, не это бледное лицо, которое больше никогда не покроется румянцем. Не этот пустой пристальный взгляд, способный узнать любого, кого она раньше видела. Лицо было разбито, но у Харри не оставалось сомнений. Он дотронулся до сережки, отлитой из форменной пуговицы.
Ему было так больно, так больно, что он не мог дышать, так больно, что он скрючился, как умирающая оса с вырванным жалом.
И он услышал, как из его собственного рта, ставшего вдруг чужим, вылетел звук, протяжный вой, пронесшийся по всей тихой улочке.
Часть IV
Глава 27
Беату Лённ похоронили на кладбище района Гамлебюен рядом с отцом. Его похоронили здесь не потому, что кладбище обслуживало район его проживания, а потому, что оно находилось ближе всего к Полицейскому управлению.
Микаэль Бельман поправил галстук и взял Уллу за руку. Взять ее с собой посоветовал руководитель службы по связям с общественностью. Для него, как ответственного руководителя, после последнего убийства ситуация стала настолько критической, что ему требовалась помощь. Первым делом руководитель службы по связям с общественностью объяснил, что Микаэль в качестве начальника полиции должен сейчас продемонстрировать личную вовлеченность в события и сочувствие, хотя до сих пор он создавал себе имидж холодного профессионала. Улла согласилась. Конечно, она согласилась. Она была безумно красива в костюме, который так тщательно выбирала для похорон. Она, Улла, была ему хорошей женой. Больше он этого не забудет. Долго не забудет.
Пастор говорил и говорил о том, что называл важными вопросами, о том, что с нами происходит, когда мы умираем. Но важными вопросами было не это, а то, что случилось до смерти Беаты Лённ и кто ее убил. Ее и трех других полицейских на протяжении последнего полугодия.
Этими же важными вопросами задавалась и пресса, которая в последние дни пела хвалы великолепной начальнице криминалистического отдела и критиковала нового и, очевидно, не слишком опытного начальника полиции.
Для председателя городского совета эти вопросы тоже имели большое значение, и он вызвал Микаэля на встречу, где проинформировал, что к тому, как он ведет дела об убийствах полицейских, накопились критические замечания.
И это были важные вопросы для следственной группы, как для большой, так и для маленькой, которую Хаген создал, не проинформировав его, но которую Бельман разрешил, поскольку у нее появилась конкретная ниточка, Валентин Йертсен. Слабым местом теории, что за всеми этими убийствами стоит призрак, являлось то, что она строилась на показаниях одной-единственной свидетельницы, утверждавшей, что видела его живым. И сейчас эта свидетельница лежала в гробу у алтаря.
В отчетах криминалистов, следователей-тактиков и судебных медиков было недостаточно деталей, чтобы полностью восстановить картину случившегося, но то, что им было известно, полностью совпадало со старыми отчетами об убийстве в Бергслиа.
Так что, если исходить из предположения, что и все остальные обстоятельства совпадали, Беату Лённ умертвили самым жутким из возможных способов.
В ее исследованных тканях не было обнаружено следов наркоза. В отчете из Института судебной медицины имелись такие выражения, как «массивные кровоизлияния в мышечных и подкожных тканях», «следы воспаления на тканях», и это в переводе на нормальный язык означало, что Беата Лённ была жива не только в то время, когда соответствующие части тела были отрезаны, но, к сожалению, и некоторое время после этого.
Края порезов указывали на то, что расчленение производилось сабельной пилой, а не ножовкой. Криминалисты считали, что использовалось полотно для работы с так называемым биметаллом, то есть четырнадцатисантиметровое зубчатое полотно, которым можно распилить кости. Бьёрн Хольм сказал, что в тех местах, откуда он родом, охотники называют такое полотно «лосиной пилой».
Беату Лённ, вероятно, расчленили на журнальном столике, поскольку он был стеклянным. После использования его вымыли. У убийцы наверняка было с собой нашатырное мыло и черные пакеты для мусора, поскольку ни того ни другого на месте преступления не обнаружили.
В мусороуборочной машине также были найдены куски ковра, пропитанного кровью.
А вот отпечатков пальцев, обуви, частиц одежды, волос или другого материала, содержащего ДНК, не принадлежащее обитателям дома, обнаружено не было.
Как и следов взлома.
