– Откуда вы знали такую интимную информацию, если
утверждаете, что говорили только на общие темы? – попыталась я уличить Жукову
во лжи.
– Так видно было, – пожала плечами Полина. – Холодильник
всегда полон, еда изысканная, из гастрономического бутика. Я у Юльки две недели
назад десять тысяч рублей попросила, пообещала через месяц отдать. А она вынула
кошелек и вытащила оттуда купюры. Понятен прикол?
– Нет, – удивилась я.
Полина снисходительно улыбнулась.
– Надо всегда учитывать детали. Вот вы сначала соврали про
милицию, а про свою дорогую одежду не подумали. Юля явно хотела производить
впечатление не слишком обеспеченной девушки. Почему? Не знаю. Только наряжалась
она скромно, зато продукты в доме были – супер. И в ванной у нее стояли ряды
элитной косметики. Но ведь в холодильник и санузел посторонние не полезут. И
десять тысяч она из кошелька вытащила. Не в заначку полезла, не сказала:
«Завтра сниму с карточки и дам». Нет, у нее при себе столько имелось. Ну
согласитесь, это свидетельствует о приличных деньгах!
– Может, она зарплату только что получила? – предположила я.
Полина рассмеялась.
– Юля заканчивала институт, вечернее отделение, и работала в
библиотеке, в НИИ новых методов образования, он находится недалеко от нашего
дома. Думаю, платили ей там еще меньше, чем мне. У медсестры хоть есть
возможность подработать, получить деньги с родственников больных за уход. А
библиотекарше кто и за что приплатит? Нет, она транжирила Колькино наследство.
Вот я и подослала к ней Сашку. Брат у меня симпатичный, девкам нравится.
Возникни у них любовь – всем было бы хорошо. Мы бы с Санькой получили квартиру,
а Юлька мужа. Глядишь, и поднялись бы на баксы Николая, уж наверное, там не
одна тысяча в загашнике. Но Юля никакого внимания на Сашку не обратила. Он к
ней каждый день таскался, только безрезультатно.
Жукова замолчала, потом одернула халат.
– Извините, у меня нет больше времени на треп, надо смену в
отделении сдавать. Хватятся меня и гвалт устроят. Думаю, Юля умерла от
сердечного приступа. У нее мотор барахлил, с детства порок был. Правда,
компенсированный, с таким можно спокойно жить, но Моргалова часто лекарства
принимала, всякие антидепрессанты и другие. Вот организм и не выдержал.
– Почему же она так увлекалась медикаментами? – удивилась я.
– Совсем ведь еще молодая.
– Хрен ее знает! – нахмурилась Полина. – Что-то ее тяготило,
вот и жрала таблетки горстями. У нее, наверное, не анализ крови, а таблица
Менделеева. Лучше б ей с Сашкой переспать, депрессуха бы и прошла. Никакого
криминала в кончине Моргаловой нет. За день до смерти она к нам заходила и
жаловалась, что простыла, кашляла сильно. А я ей сказала, что это, наверное,
грипп, потому что насморка нет. Сейчас только сообразила: я поставила неверный
диагноз, вирус дает высокую температуру, и никаких респираторных явлений не
наблюдается. На нее навалился сердечный кашель, легочная недостаточность, затем
отек… Моргаловой следовало срочно идти к кардиологу. Теперь о десяти тысячах.
Сашка велел дать их бабке, собиравшей на похороны. Мы Юлии были должны и таким
образом вернули долг, понимаете?
– В общем, да, – кивнула я. – последний вопрос: где
находится НИИ, в котором работала Юля?
– Почти напротив нашего дома, – охотно пояснила Полина, –
только дорогу перейти. Я сама там ни разу не была, но однажды мимо с соседкой
шли, и она показала.
– Ваш брат когда бывает дома?
– Вы уже задали последний вопрос, – напомнила Жукова.
– Сделайте одолжение, ответьте.
– Он уехал, – заявила Жукова, – в Болгарию.
– Когда? – поразилась я.
– Сегодня, в шесть утра улетел.
– Странно получается, – не выдержала я, – вы рассказывали о
нелегком материальном положении, а Саша отправился греться на море. Бедные люди
лето в городе проводят или на шести сотках картошку окучивают.
Жукова осторожно поправила волосы, которые придерживала
заколка в виде ярко-зеленой бабочки с крыльями, украшенными розовыми стразами.
Потом, не говоря ни слова, сделала шаг к двери, ведущей с лестницы в помещение
отделения. В ту же секунду створка приоткрылась, из-за нее выглянула
круглолицая девушка.
– Вот ты где! – воскликнула она. – Иди скорей, Ян Карлович
злится! Почему смену не сдаешь?
Выпалив это, коллега Полины исчезла.
– Вы не ответили на мой последний вопрос, – попыталась я
остановить медсестру.
Полина обернулась и с неожиданной злостью рявкнула:
– Ну и надоела ты мне! У вас там все в редакции такие дуры?
Какое море? Сашка подрядился в Болгарию розовые лепестки собирать, там
выращивают цветы для парфюмерной промышленности. Второй год ездит, хорошие
деньги привозит. Проваливай отсюда, не шляйся по отделению, ищи сенсацию в
другом месте!
Я спустилась на первый этаж, вышла из больницы и села в
садике, где, несмотря на объявленный тихий час, было много больных, одетых в
спортивные костюмы и тапки.
Может, смерть Юли и в самом деле была не криминальной?
Вполне вероятно, что Полина сказала правду. Увы, умереть можно и молодой. Но
зачем в ее квартиру пришел Дегтярев? Кто стукнул полковника по голове? Каким
делом он занимался в частном порядке? Может, Александр Михайлович хоть
что-нибудь вспомнил?
Я схватила телефон и набрала номер ложкинского дома.
– Алле, – пропела Ирка.
– Позови полковника, – велела я.
– Они с Тёмой и всеми поехали за стройматериалами. Куда – не
знаю, – как всегда бестолково ответила Ира.
– Аркадий и Зайка прогуляли работу? – поразилась я.
– Еще утром улетели на службу, – меланхолично пояснила
домработница.
– Тогда кого ты имела в виду под словом «все»?
– Ну… дизайнер, – зевнула Ира, – а с ним баба.
– Дина! – ужаснулась я.
– Забыла, как ее зовут, их ваще-то две.
– Понятно, – процедила я.
Ну вот, пустили погорельца… А к нему незамедлительно
приехали сестра и ее лучшая подруга. Почему я всегда влипаю в редкостные
неприятности?
– Что-то у нас Хуч за утро потолстел, – вдруг ни к селу ни к
городу заявила Ирка. – Может, ему миску ополовинить?
– Навряд ли мопс поправился за пару часов, – усомнилась я.
