– И где найти Зайцеву?
– Идите в девятое отделение… или… Стойте!
Люда схватила телефонную трубку.
– Кать, ты? Здорово! Мила беспокоит, подтяни Ирку. А!
Короче, скажи: к ней пришли. Ага! Ладно! – И она обратилась ко мне: – Вы идите
в холл, сядьте недалеко от газетного ларька. Зайцева щас прибежит.
Я спустилась на первый этаж и уселась в неудобное жесткое
кресло. Глаза начали закрываться, ноги потяжелели, заснуть мешал лишь резкий
запах хлорки, который плавал в воздухе. Внезапно в «аромате» появилась еще одна
нотка – добавилось нечто вроде валерьянки. Я приоткрыла правый глаз и увидела
толстую девушку в белом халате.
– Вы меня искали? – отдуваясь, просипела она. – Я Ирина
Зайцева. Мила Гладышева сказала, что вам сиделка нужна? Я сообщу мои условия,
если подойдут, тогда обсуждать станем. Могу с вашим родственником через день
сидеть, еда и напитки за счет нанимателя.
Я с некоторым сомнением посмотрела на толстуху. Не зря она,
наверное, начинает с пункта про жратву – девушка слишком много ест. Иначе
почему в столь юном возрасте она похожа на слонопотама?
– Так как? – поторопила меня Ира. – Будем беседовать или я
не подхожу?
– Извините, пожалуйста, – приветливо улыбнулась я, – Людмила
все перепутала. К счастью, я не нуждаюсь в ежеминутном медицинском присмотре, и
дома пока все здоровы.
Ирина засопела, потом плюхнулась в соседнее кресло, оно
жалобно скрипнуло.
– Ну Милка! – вздохнула Зайцева. – Опять перепутала. А я уж
обрадовалась! Машину хочу купить. У родителей денег брать не желаю, сама
заработаю. Тяжело ходить, буду ездить.
– Вам надо похудеть, – ляпнула я и тут же добавила: –
Извините за бестактность.
Зайцева махнула рукой.
– Сама знаю, только с генетикой не поспоришь. Мама сто кило,
папа за центнер перевалил. Разве у них могла Дюймовочка родиться?
– Папа с мамой друг другу не родня, – отметила я.
– В смысле? – удивилась медсестра.
– Общей крови у них нет, – пояснила я, – генетики тоже. Если
в семье все тучные, значит, дело в вашем питании. Привыкли, наверное, есть
сладкое, жирное, жареное.
– Мамуля шикарно готовит, – подтвердила Ирина. – И вы не
правы. Вон Полина часто к нам забегала, мамкины пироги трескала, и ничего. Она
ваще способна торт одна слопать и ни грамма лишнего не прибавить!
– Вы сейчас о Жуковой речь ведете? – обрадовалась я удачному
повороту беседы.
– Ага, – кивнула Ирина.
– Дружите с Полиной?
– Ну… – промямлила толстуха. – А вы кто? Почему
расспрашиваете?
– Разрешите представиться… – бойко завела я и на секунду
замолчала.
Кем лучше назваться, чтобы девушка прониклась доверием к
незнакомке? Журналисткой, которая служит в газете «Жизнь»? Дальней
родственницей Полины, приехавшей из провинции? Вот только сотрудницей МВД
представляться нельзя…
– Полковник милиции Дарья Васильева, – тут же само собой
вырвалось у меня.
Я обомлела. Похоже, мой язык живет своей отдельной жизнью,
не подчиняется мозгу и болтает всякую чушь. Сейчас Ирина сделает круглые глаза
и замкнется. К сожалению, люди не жалуют оперативников и следователей. И потом,
человек в звании полковника не станет сам носиться по городу и опрашивать
свидетелей.
Но Зайцева отреагировала иначе. Она прижала пухлые ладошки к
лоснящимся щекам и прошептала:
– Ой!
– Напугала вас?
– Ой! Я не виновата совсем!
– К вам у нас нет никаких претензий, я пришла узнать кое-что
о Жуковой.
– Ее убили, да?
– С чего вам подобная мысль пришла в голову? – изумилась я.
– Погибла некая Юлия Моргалова, близкая подруга Полины. Слышали о такой?
Ирина нервно оглянулась.
– Тут народу много… Вон Лариска из травмы пялится! Мигом по
больнице разнесет, что Зайцева с милиционершей трепалась.
– На мне нет формы, – успокоила я медсестру.
Глаза Иры наполнились слезами. Я схватила ее за руку:
– Пойдемте в кафе! Тут рядом есть симпатичное местечко,
поедим пирожков…
– У меня денег нет, – пробормотала девушка, – кошелек в
сестринской оставила.
– Я угощаю. Можете отпроситься?
Ирина кивнула и вынула из кармана халата телефон.
Большая порция сладкого кофе и три эклера с шоколадным
кремом, съеденные без остановки, вернули Зайцевой хорошее расположение духа.
Вытерев губы салфеткой, она вдруг заявила:
– Полина – дрянь.
– Вы же подруги! – подначила я ее.
– Еще недавно я сама так считала, – надулась Зайцева, – но
потом правда вылезла наружу.
Очевидно, толстуха была крепко обижена на товарку, и она все
выложила начистоту.
…Зайцева знала, что Полина не москвичка. Она вместе с братом
приехала из провинции, намеревалась поступать в медвуз, срезалась на экзаменах
и теперь зарабатывает трудовой стаж в клинике, чтобы вновь штурмовать
медицинский, но не на общих основаниях, а как рабочая молодежь.
Ирине было жаль Полю, у той не было практически ничего: ни
собственной квартиры, ни родителей, ни денег. Жукова снимала жилплощадь вместе
с братом и очень нуждалась. Нет, Полина не жаловалась, даже изображала из себя
обеспеченную девицу, но Ира заметила, что она обедает в больничной столовой, и
сразу поняла: денег у Поли нет.
– Странный вывод, – удивилась я. – Ну обедает человек на
работе… Как это может прояснить его материальное положение?
Зайцева схватила четвертое пирожное.
– Наши ходят в кафе, – с набитым ртом выпалила она, – в
больнице не принято на местной кухне жрать, хоть там тьма хавки остается.
– Почему? – поразилась я.
– Невкусно, – давясь куском, пробормотала Ирина, – и
западло. На кухню только убогие забредают: нянечки, лифтеры. Шушера, одним
словом.
Полина каждый раз, когда ее звали на обед, морщилась и
отвечала: «Фу! Я по забегаловкам не хожу! В Москве есть всего два места,
которые я посещаю, и оба расположены в другом районе».
