В пути мы были больше двух часов, и я устала, поэтому очень
обрадовалась, когда Рита сказала:
– Теперь вниз с горочки, и вот оно, Варенцово.
Я затормозила на пригорке и посмотрела вниз. Дорога
спускалась к деревне, серо-коричневые дома стояли близко друг к другу, из
многих труб, несмотря на июнь, поднимался сизый дым. А дальше за околицей, на
холме, высилась церковь, вокруг которой тянулся белый, оштукатуренный глухой
забор.
– Благостно, – перекрестилась Маргарита, – и тихо. Я от
Москвы ошалела. И как вы только живете в таком гаме?
– Дело привычки, – пояснила я, – человек удивительное
животное, ко всему приспособится.
Рита вновь осенила себя крестом и указала пальцем на
добротный дом из серого кирпича:
– Вон там мы обитаем, у колодца.
Глава 25
– Кого привела? – ласково спросила женщина в темном платке,
когда мы с Ритой вошли в большую комнату.
Помещение выглядело непривычно – тут отсутствовали
телевизор, компьютер и современная мебель. Зато было много самодельных полок,
забитых старыми книгами, и черный телефонный аппарат, раритетный экземпляр с
наборным диском, витым шнуром и здоровенной трубкой. Марфа сидела у окна, держа
в руках томик. Заметив племянницу с гостьей, она сняла очки и положила их на
массивный стол, накрытый самовязаной скатертью.
Рита живо перекрестилась на икону.
– Она из милиции, ей соседи на меня нажаловались, что топочу
сильно! Тетечка, можно я ополоснусь после дороги? Устала очень!
– Иди спокойно, – кивнула Марфа. – Василий полный бак налил,
словно почуял твое желание.
Маргарита юркнула за дверь.
– Так чего вы хотите? – уже не так приветливо осведомилась
Марфа.
– Поговорить, – коротко ответила я. – Слышала, вы
целительница?
– Денег я не беру, – пояснила Марфа, – но от подарков не
отказываюсь. Только у тебя проблем нет, ты здоровее многих.
– Вот так, с лету, вы ставите диагноз?
– Чего кота за хвост тянуть, свое и чужое время зря тратить,
– ответила знахарка. – Сразу вижу, есть проблема или нет. Тебя ничего не
беспокоит, только мигрени бывают. Верно?
– Да, – удивленно кивнула я. – Откуда вы знаете?
– Видно, – пожала плечами Марфа. Она встала, открыла
небольшой секретер, вытащила оттуда кулечек, протянула его мне и сказала: –
Заваривай, как чай, на ночь и пей по кружке. Через месяц приезжай за новой
порцией. И помни: для всех хорошей быть нельзя, отпусти лошадь, поставь
чемодан, сразу легче станет.
Бормотание Марфы показалось мне странным, никакого смысла в
ее словах, на мой взгляд, не было. При чем здесь скакуны и чемодан?
Целительница вернулась в кресло и улыбнулась.
– Дурой тебе кажусь?
– Что вы, конечно, нет, – торопливо сказала я.
– Не лги! – сурово оборвала меня Марфа. – Оттого у тебя и
голова болит. От вранья.
Неожиданно мне стало весело. Я говорила, что не доверяю
всяким экстрасенсам и травникам, хотя понимаю, что некоторые из них способны
помочь больному. Но полностью поверить в лечение растениями мне мешает простое
соображение: если бы сено могло спасти человечество от холеры, проказы, рака,
красной волчанки и порфирии, все люди уже стали бы полностью здоровыми. А
поскольку население земного шара продолжает болеть, значит, панацеи пока нет. И
навряд ли деревенская тетушка может избавить меня от мигрени, которой страдают
сотни тысяч людей. Кстати, за изобретение средства от изматывающей головной
боли положена Нобелевская премия.
– Человек сам себя в гроб загоняет и сам оттуда вытаскивает,
– продолжала тем временем Марфа. – Поройся в своей душе, и увидишь, почему тебе
бывает плохо.
– Я давно пыталась понять причину своей мигрени, – ввязалась
я в ненужный разговор, – но пока в этом не преуспела. Думала, что болезнь
связана с едой, грешила на шоколадки, которые люблю лопать по вечерам, и
перестала есть сладкое, но ничего не изменилось. Одна женщина посоветовала мне
пить каждый день стакан натурального молока, из-под коровы, с сырым желтком.
– Вкусно? – хмыкнула Марфа.
– Омерзительно, – призналась я. – Терпеть не могу оба
ингредиента.
– Пила? Давилась?
– Да, – вздохнула я.
– И, конечно, это не помогло, – констатировала знахарка.
– Почему «конечно»?
– У тебя голова с телом не в ладу, – пояснила Марфа. – Вот
мозг с хозяйкой и пытается говорить на понятном ей языке. Скажи, ты знаешь, что
сейчас у тебя в желудке происходит, какие там ферменты, бактерии?
– Нет, – растерянно ответила я.
– А и не надо, – закивала Марфа, – мозг без тебя справится.
Вот только, если по глупости ты начнешь плохую еду употреблять, он подаст тебе
сигнал. Слопаешь несвежие сосиски: тошнота, понос. Даже дурочке ясно: не ешь
колбасные изделия. Не послушаешься – появится язва или гастрит. Коли опять не
внемлешь – помрешь, мозг включит программу уничтожения, потому что идиоты
плодиться не должны. Мигрень поражает людей, которые себя ломают. Соображаешь?
– Нет.
– Это просто. Допустим, ты не любишь мужа, но живешь с ним
из-за детей. Хочешь писать картины, а работаешь бухгалтером, потому что мама
так велела, ненавидишь кошек, но вынуждена ежедневно терпеть свекровину Мурку.
Мечтаешь бросить все и уехать в деревню, а живешь в городе, боишься сделать
решительный шаг. Ощущаешь себя виноватой перед всеми и изо всех сил пытаешься
угодить окружающим… Причин много, но найти главную надо самой, порыться в душе,
вычленить ее и устранить, вот тогда мигрень исчезнет. Ты ее сама посадила, сама
поливаешь и в глубине души не хочешь избавиться от напасти, потому что она тебя
в кровать укладывает и позволяет никого не видеть и никого не слышать. Мигрень
болезнь не очень счастливых людей. Только ты ко мне не с гудящей головой
пришла. И в милиции не работаешь, ведь так?
– Верно, – ошарашенно прошептала я. – Ваше объяснение причин
мигрени оригинально, но в моем случае ошибочно – я довольна своей жизнью.
– Считать себя счастливой и быть ею – разные вещи, – сказала
Марфа. – Вероятно, ты сама пока правды не знаешь, но она тебе откроется, жизнь
длинная.
– Я проживу сто лет?
Старуха отвернулась к окну.
