– Надо дернуть за верх буфета, – успокоила меня Изотова.
Я шагнула на залитый бетоном пол, и в ту же секунду задняя
стенка шкафа с легким щелчком вернулась на место. Очевидно, Федор придумал
автоматически закрывающийся люк.
Я увидела едва ли трехметровое пространство, этакий бетонный
мешок. Да еще воняло тут, как в выгребной яме. Я машинально посмотрела на
стены, по которым сочились капли воды, потом перевела взгляд на пол и заорала:
– Кто это?
Никаких мешков с деньгами или чемоданов с золотом. На
бетоне, скрючившись, лежали два тела.
– Рита! – заорала я. – Ритуля! Скорей открывай! Ой! Мамочка!
Выпусти меня! Ритка! Живее!
Внезапно один «труп» чуть приподнял голову и простонал:
– Нет отсюда выхода, мы подохнем…
Я в полнейшем ужасе прижалась к стене. Голосовые связки
парализовало. И тут ухо уловило скрип, который показался мне приятнее музыки
Моцарта.
– Что там такое? – донеслось сверху.
– Только не спускайся! – завизжала я, цепляясь за лестницу.
– Оно само закрывается. Тут люди! Живые!
Через пару часов в квартире Юлии орудовало много людей.
Распоряжался ими Дегтярев. Похоже, Александр Михайлович так и не вспомнил, кто
и зачем пригласил его к Моргаловой, но посторонний человек ничего странного в
поведении полковника заметить не мог.
Первой из-под земли извлекли Полину Жукову. Сначала девушка
беспомощно щурилась, потом бросилась ко мне и закричала:
– Я все расскажу! Все! Все! Прямо сейчас!
Похоже, несколько дней пребывания в подвале не нанесли
большого урона физическому состоянию медсестры, но вот в ее психике явно
произошел надлом. Лицо Жуковой кривилось, левый угол рта подергивался, из глаз
лились слезы, а из груди несся смех вперемежку со стонами.
– Слушайте! Слушайте!
– Вам лучше отдохнуть, – опрометчиво сказала я и тем самым
вызвала новую вспышку истерики.
– Нет! – вцепилась в меня Полина. – Не хочу в подвал! Нет!
Нет! Слушайте!
Мы с Дегтяревым подхватили ее, отвели на кухню, где Рита уже
приготовила чай, и уставились на медсестру.
– Лучше арестуйте меня… – прошептала Жукова, горбясь на
стуле. – Я думала, умру там. Слушайте!
Из уст девушки полился рассказ. Я тише мыши затаилась на
табуретке. Кое-что из озвученного Жуковой мне уже было известно, но о некоторых
деталях я даже не догадывалась.
У Полины, провинциальной девушки, решившей покорить Москву,
была заветная мечта: она хотела иметь много денег. Но она понимала, что не
сумеет сама заработать на все свои желания, значит, надо найти человека,
способного их осуществить. Ну и как поступают в подобном случае обычные
девушки? Они выходят замуж и садятся супругу на шею. Но Полина не хотела
расплачиваться за богатство собственной свободой. Она придумала лучший план –
решила удачно женить брата Сашу.
Александр во всем подчинялся авторитарной Полине. Парень был
инфантилен, несамостоятелен, с раннего детства привык играть даже не вторую, а
двадцатую скрипку. И он тоже хотел разбогатеть. План Поли показался ему
удачным, вот только осуществить его оказалось непросто – обеспеченные невесты
не роились в тех местах, которые были доступны Филимонову. Друзей брат с
сестрой в Москве не завели, своих коллег по работе Полина считала нищими и
корешиться с ними не собиралась, а как проникнуть в круг богачей, ведущих
красивую жизнь, не знала. Хорошие отношения завязались у Жуковой только с
соседкой по дому, Юлией Моргаловой – по непонятной причине Полина испытывала
расположение к девушке с первого этажа.
Потом алчной парочке повезло. Полина с огромным удивлением
узнала, что работающая вместе с ней в отделении толстуха Ирина Зайцева – дочь
крупного хирурга, единственная наследница приличного состояния. Полина
приказала Саше ухаживать за Ирой, и роман начал потихоньку развиваться. Вот
только родители Зайцевой были начеку. Услыхав от матери Иры, что профессор
спустил все средства в казино, Полина пришла в негодование и приказала Саше:
– Посылай дуру на …! Ищем другой объект.
Но в отличие от жестокой «сестрицы Аленушки», «братец
Иванушка» был нежным и жалостливым. Он не мог сразу оторвать кошке хвост,
предпочел отрезать его маленькими кусочками, наивно надеясь, что их отношения с
Ирой тихо-тихо сойдут на нет. Саша боялся скандала.
Полина тем временем усиленно ищет новый объект. И тут к ней
приходит Юля и просит:
– Будь добра, принеси из больницы немного снотворного и
антидепрессантов. Мне без рецепта никто лекарства не отпустит.
– Сходи к врачу, – резонно советует Полина, – с
успокаивающими препаратами шутить нельзя.
– Нет! – шарахается Юля. – Он же попросит рассказать, почему
я плохо себя чувствую!
– Так объясни, – пожала плечами Жукова. – Не надо стесняться
доктора, вероятно, он кучу ерунды до тебя слышал.
– У меня не ерунда, – прошептала Юля и, внезапно
разрыдавшись, выложила такую историю, что на Полину временно напал столбняк.
Юлечку воспитывала мачеха Леокадия, очень добрая женщина. Но
был у нее один пунктик – Лёка считала себя прорицательницей, ясновидящей, экстрасенсом,
целительницей – все в одном флаконе.
– В нашей семье я одна такая, – гордо говорила Лёка, –
остальные только прикидывались ведуньями, изображали из себя особенных. А мне
Господь дал дар, молнией ударил! Видишь следы на ноге?
Маленькая Юлечка верила мачехе, она ее очень любила. Да и
было за что: Лёка заботилась о девочке, старалась ее баловать. А еще Юля
заметила, что всем, кто просил у Леокадии пророчеств, та обещала одно хорошее.
Ну, допустим, сообщала: «Тебе обязательно повезет, через десять лет ты
разбогатеешь».
Даже став взрослой и разобравшись, чем занимается Лёка,
поняв, что мачеха ни на что не способна и просто дурачит легковерных людей, Юля
не переставала удивляться ее доброте и какой-то детской наивности. Самое забавное
было в том, что Лёка верила: она помогает окружающим, дает им надежду. Лишь
один раз Леокадия Бланк накаркала смерть, сказала коллеге Светлане: «Не
продавай квартиру, муж все равно умрет, врач тебя обманывает, эффекта от
лечения не будет».
– Зачем ты ее напугала? – спросила Юля у мачехи, когда
рыдающая Светлана убежала из их квартиры.
