Он открыл было рот, чтобы заговорить:
— Я…
— И вы имели какое-то отношение к его смерти, Нил? Имели? Вы остались на галерке вдвоем, после того как все спустились по лестнице? Так и было, да?
Он больше не мог выдержать ее взгляд.
— Да, я был там. Был.
— Понятно. И что же случилось?
— Мы поспорили, — сказал он. — Я начал этот неприятный разговор. Я ревновал его к Хен, понимаете. Не мог этого вынести. Мы поссорились, и я толкнул его. Просто толкнул — вот и все. У меня не было никаких дурных намерений. Вот и все, что я сделал. Но он потерял равновесие.
— Вы теперь говорите мне правду, Нил? — Изабелла пристально посмотрела ему в глаза, когда он собирался ей ответить, и получила ответ. Но почему же он ревновал Марка к Хен? Впрочем, какое это имеет значение? У любви и ревности могут быть самые различные источники, но каковы бы они ни были, эти чувства очень сильны.
— Я говорю правду, — медленно произнес Нил. — Но я же не мог это никому рассказать, не так ли? Меня бы обвинили в том, что я нарочно столкнул Марка с галерки, а у меня не было свидетелей, которые бы подтвердили, что это произошло случайно. Если бы я все рассказал, меня бы судили. Вы же знаете, что, когда вы на кого-то нападаете и человек погибает, вас обвиняют в убийстве — даже если у вас и не было намерения лишать его жизни. Но это же действительно был несчастный случай. У меня не было никаких дурных намерений, совсем никаких… — Он остановился. — И я был слишком перепуган, чтобы кому-то рассказать обо всем. Слишком напуган. Я представлял себе, что будет, если мне никто не поверит.
— Я вам верю, — сказала Изабелла.
Мимо прошел какой-то мужчина, перешедший на траву, чтобы их обойти. Наверное, удивился, подумала Изабелла: что они тут делают? Стоят, углубившись в серьезный разговор, под теплым вечерним небом. Налаживаем жизнь, подумала она; оставляем мертвых покоиться с миром; позволяем времени начать свою работу, чтобы оно принесло прощение.
Философы в своих трудах ломают голову над подобными проблемами, размышляла Изабелла. Прощение — такая же популярная в философии тема, как и наказание. Наказание необходимо не потому, что нам от этого легче, — вовсе не легче, — а потому, что оно устанавливает морально-этическое равновесие: оно заявляет о содеянном зле и поддерживает у нас ощущение справедливости мира. Но в справедливом мире наказывают только тех, у кого были дурные намерения. Этот молодой человек, которого она теперь понимала, не имел дурных намерений. Он не собирался приносить вред Марку — ни в коем случае, — и нет никаких оснований заставлять его отвечать за ужасные последствия неосторожного жеста. Если уголовное право Шотландии полагает иначе, значит, уголовное право Шотландии просто никуда не годится, вот и все.
Нил просто попал в сложную ситуацию. В конечном счете все произошло из-за секса и из-за того, что он сам не знал, чего хочет. Если бы его сейчас наказали за то, чего он не намеревался делать, какова была бы цель этого наказания? Еще одна жизнь была бы исковеркана, а мир не стал бы от этого лучше.
— Да, я вам верю, — повторила Изабелла и умолкла. Решение было совсем простым, и не нужно было столько лет заниматься прикладной этикой, чтобы его принять. — И на этом дело закрыто. Это был несчастный случай. Вы сожалеете о том, что случилось. Оставим все как есть.
Изабелла посмотрела на Нила и увидела, что по его лицу текут слезы. И тогда она взяла его за руку и держала до тех пор, пока он не успокоился.
