Книга Разговорчивый покойник. Мистерия в духе Эдгара А. По, страница 48. Автор книги Гарольд Шехтер

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Разговорчивый покойник. Мистерия в духе Эдгара А. По»

Cтраница 48

– С другой? – откликнулся я. – То есть?

– Ингредиенты – вот за чем он явился! – воскликнул доктор Фаррагут. – Шкатулка его совсем не интересовала.

– Иными словами, вы хотите сказать, что преступник явился в ваш дом с сознательным намерением похитить редкие природные вещества, составлявшие секрет ваших лекарств?

– Думаю, что да, – сказал доктор Фаррагут.

Несколько мгновений я молча обдумывал эту версию.

– Если ваше предположение верно, – сказал я по прошествии немалого времени, – вор, должно быть, хорошо осведомлен о ваших привычках, чтобы наверняка знать, где вы храните сокровище, которое он искал.

– Необязательно, – ответил доктор. – Ему всего лишь надо было знать – или предполагать, – что они хранятся в каком-то особом месте. А что может быть более специфического, чем моя медицинская шкатулка? Господи, да я сам первым делом заглянул бы туда, если бы искал что-то драгоценное.

– Однако, насколько я понимаю, ваши ингредиенты драгоценны и сами по себе, – заметил я. – Иными словами, их ценность целиком и полностью зависит от того, как применить их на практике в фармакопее.

– Или в руках какого-нибудь предположительно ученого представителя официальной медицины, который вознамерился овладеть ключом к моему способу лечения, – многозначительно произнес доктор Фаррагут.

– По вашему тону я чувствую, что вы кого-то подозреваете конкретно, – сказал я.

– Да, – ответил пожилой врач. – Его зовут Мак-Кензи. Доктор Алистер Мак-Кензи.

– И на каком же основании вы считаете этого человека ответственным за преступление?

– Очень просто, – ответил доктор Фаррагут. – Он один из моих злейших врагов. Насколько вам известно, официальные медики презирают меня. На это немало причин. Мы, последователи Томсона, угрожаем самому их существованию. Мак-Кензи сделал все, чтобы дискредитировать систему ботанической медицины вообще и меня в частности. О, вы бы только послушали, что он обо мне говорил. Он утверждает, что я худший из знахарей, лечение которых приносит больше вреда, чем пользы. Но все это, так сказать, дымовая завеса. Хотите знать, почему он действительно ненавидит меня? Потому что я прав и он это знает – знает, что мой метод действительно эффективен. Вот что его гложет. И вот почему он готов пойти на все, лишь бы завладеть моими тайнами.

– Но похоже ли на правду, что такая личность – как я понимаю, уважаемый член медицинского сообщества – пойдет на подобное преступление? – спросил я.

– Нет, я вовсе не полагаю, что он сделал это лично, – сказал доктор Фаррагут. – Конечно, нанял кого-нибудь для такой грязной работенки. Возможно, это и был тот рыжебородый бродяга, какой-нибудь мошенник, которому заплатили за кражу моих средств. Как я слышал, добрейший Мак-Кензи не впервые оказывается втянут в разного рода сомнительные дела. Он замарал себе руки еще до того – в буквальном смысле.

– Что вы хотите этим сказать? – спросил я.

– Мак-Кензи руководит колледжем патологоанатомии в Бостоне, – сказал доктор Фаррагут. – На Льюис-стрит. Как я понимаю, это весьма доходное маленькое предприятие. Вы хорошо знакомы с деятельностью патолого-анатомических колледжей, По?

Признаюсь, я довольно подробно изучил этот предмет, – ответил я, – недавно прочитав увлекательный, хотя и несколько свободно переведенный классический труд Джакомо Беренгариуса «Anatomia Humani Corporis» [12] , в котором заявлено, что на протяжении веков научное изучение человеческого тела в огромной степени затруднялось крайним отвращением, с каким широкая публика относится к медицинскому вскрытию. В большинстве мест для этой цели предназначались только тела недавно казненных убийц. Столкнувшись с нехваткой предоставляемых законом трупов, профессора-патологоанатомы вместе со своими студентами зачастую прибегали к омерзительному ограблению могил, чтобы добыть материал для исследований. В ответ на широкое распространение этой ужасной практики – а в особенности на отвратительные преступления бесчестных «воскресителей», Берка и Хэра, которые от ограбления могил перешли к убийствам, дабы обеспечить своих клиентов-медиков постоянным притоком свежих трупов, – как в Америке, так и за границей было принято более либеральное законодательство. Эти новые законы разрешали вскрытие не только висельников, но и умерших обитателей различных общественных учреждений – больниц, лазаретов, работных домов, приютов для сирот и бедных, – предполагая, что родственники не станут притязать на такие трупы. Однако общая мода на анатомическое вскрытие такова, что – даже учитывая эти дополнительные источники – исследователям постоянно не хватает человеческих тел.

– Именно, – сказал доктор Фаррагут. – Трупы до сих пор чертовски трудно достать. Хотя изучать анатомию без них невозможно. Нет трупов – нет студентов, нет студентов – нет доходов. Поэтому человек вроде Мак-Кензи пойдет на все, лишь бы добывать материат для своего бизнеса.

– Вы намекаете, – спросил я, – что он торгует телами, выкопанными из могил?

– Поговаривают, что так, – ответил доктор Фаррагут.

– Но если о том, что он замешан в это отвратительное дело, судачат на каждом углу, то почему он до сих пор не арестован?

Глядя на меня и словно желая сказать: «Нет, правда, По, я удивлен, что должен объяснять это человеку столь замечательного ума», – доктор Фаррагут, протянув руку ладонью вверх, потер над нею пальцами другой – жест, в значении которого невозможно было усомниться.

– Ах вот оно что, – сказал я, – значит, власти подкуплены и смотрят сквозь пальцы на его злодеяния.

– Вот почему нет никакого смысла извещать бостонскую полицию о моей украденной шкатулке, – сказал доктор Фаррагут. – Даже если они побеспокоятся допросить Мак-Кензи, их расследование будет сплошным надувательством.

Пока я раздумывал над сведениями, которые сообщил мне доктор Фаррагут, последний встал и, морщась от боли, осторожно потрогал пластырь на затылке.

– Вам нехорошо, доктор Фаррагут? – спросил я.

Иногда немного побаливает, – ответил тот. – Полагаю, следовало бы наложить швы, но я единственный доктор в округе. Разве что речь могла бы идти, так сказать, о самозашивании. Но, По, – продолжал он, выдержав короткую паузу, явно чтобы предоставить мне возможность во всей полноте оценить его великолепную остроту, – вы-то сами в порядке? Отчего вы внезапно побелели, как простыня. Что с вами?

– Мне показалось, я что-то слышал, – ответил я, внимательно прислушиваясь.

Во время беседы с доктором Фаррагутом я фиксировал, пусть и смутно, чрезвычайно мелодичные звуки, доносившиеся из гостиной. Сестричка с Лиззи исполнили подряд несколько народных песен к вящему удовольствию миссис Элкотт, чьи горячие аплодисменты слышались по окончании каждой пьески.

Однако музыка внезапно смолкла, и вместо нее, как мне показалось, я расслышал столь тревожный звук, что дрожь неизъяснимого страха пробежала по всему телу.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация