– Недурно сказано, мой кладбищенский
гений! Ты поэт и философ, взращенный на хилой почве канцелярии мрака. В таком
случае Иуда – всего лишь решивший подзаработать интеллигент, остро нуждающийся
в горсти сребреников… Но хватит кормить друг друга рагу из парадоксов. Вернемся
к делам. Ты уверен, что время настало?
Горбун вскинул голову. Голос его прозвучал
фанатично:
– Да. Все ближе день, когда свет и мрак
снова сойдутся в битве! И мрак победит! Маги света перестанут мешать нам,
забьются в свои заоблачные норы, и эйдосы лопухоидов, которые мы вырываем
теперь у них с таким трудом, хлынут к нам нескончаемым потоком… Все что нам
нужно – это последнее усилие!
Арей посмотрел на него с плохо скрываемой
насмешкой.
– Я в курсе. Очень мило, что ты
напомнил… – сказал он.
Лигул остро взглянул на него. Рука невольно
скользнула к бедру, где висел меч.
– Ты ведь ненавидишь меня, Арей? Ты бы с
удовольствием снес мне голову, сорвал бы с меня крюком своего меча дарх и
разбил его. А все заточенные в него эйдосы забрал бы себе! – прошипел он.
Арей пожал плечами.
– Возможно. И ты ненавидишь меня, Лигул.
Мы все ненавидим друг друга. Это обычная история для мрака. Хочешь – сразимся?
Возможно, тебе повезет больше и именно твой сапог опустится на мой дарх, –
холодно сказал он.
Горбун впился в него ненавидящим взглядом.
Казалось, на дне его зрачков кипит лава.
– Сейчас сражение между стражами мрака
невозможно. Нельзя убивать своих, пока стражи света в силе. Но потом я встречусь
с тобой, и пусть победит сильнейший, – произнес он.
Арей улыбнулся. Зубы у него были квадратные и
широкие, благонадежного цвета слоновой кости.
– Зная тебя, я бы сказал: пусть победит
подлейший. Не правда ли, Лигул? – уточнил он.
Горбун заскрипел зубами, но справился с собой.
Его рука выпустила рукоять.
– Когда-нибудь мы еще вернемся к этому
разговору. А пока займись мальчишкой! Двенадцать лет уже прошло. Его дар нужен
нам, – сказал он медовым голосом.
– Дар, дар… Нужен мраку, нужен стражам
света… Насколько я знаю, в Канцелярии до сих пор не определились, в какой мере
нам стоит доверять мальчишке. И главное, почему его дар возник. Или я не
прав? – усмехнулся Арей.
– Не стоит недооценивать Канцелярию
мрака, мечник… Мы не определились лишь потому, что не хотим делать поспешных
выводов. Нас интересует только то, что известно наверняка. Дар мальчишки –
темный дар, но он отлично обходится без дарха, что уже само по себе
подозрительно. Обходиться без дарха – свойство стражей света. Ему,
единственному из нас, не нужны эйдосы, чтобы поддерживать и увеличивать свою
силу. А силы его очень значительны. Он, рожденный в минуту затмения, впитал в
себя восторг и ужас миллионов смертных, наблюдавших истинный мрак. И именно
тогда в нем пробудился дар. Он научился, не осознавая того сам, накапливать
энергии, самые разные: любви, боли, страха, восторга – чего угодно. Он делает
их своими и может использовать. Мальчишка работает как огромный аккумулятор
магии. Эта сторона его дара нам вполне известна.
– То есть наш милый Мефодий Буслаев
биовампир? – с иронией уточнил Арей.
Горбун покачал головой, сидевшей на туловище
так криво, словно она была нахлобучена в большой спешке.
– Нет. Биовампир – это тот, кто
выкачивает энергию, присасываясь к энергетической ауре человека и выпивая ее до
капли. Жалкое существо, шакал. Мальчишка же плевать хотел на всякие там ауры,
хотя и видит их. Он уникален, он ловит стихийные выбросы энергий. Человек этого
даже не замечает. Он выбрасывает свой гнев в пространство, просто чтобы
избавиться от него, – и тот спокойненько попадает в кладовые к нашему
мальчику, который даже не подозревает об этом. В схватке со стражами света
Мефодий может стать незаменимым бойцом. Он будет выкашивать их десятками, даже
златокрылых. Если мы, конечно, сумеем должным образом его подготовить. Страж
мрака, не умеющий владеть своим даром, – ничто. Но опять же – первой
задачей Мефодия будут не сражения. Скоро ему тринадцать, а ты знаешь, где он
должен быть в этот день.
– Еще одна мысль, глубокая, как наши
бездны, Лигул… Сегодня ты в ударе – изрекаешь прописные истины со скоростью
учительницы очень средней школы. Согласись, если бы не подготовка мальчишки, ты
отлично обошелся бы без меня?
Горбун осклабился, показав мелкие проеденные
зубы.
– Арей, никто не спорит, что ты лучший из
бойцов мрака. Хотел бы я знать, какой способ боя тебе не известен. И ты отлично
умеешь передавать свое знание. Но позволь напомнить тебе кое-что. Когда-то ты
как будто даже имел отношение к древним богам, и языческие народы славили тебя
как бога. Затем, уже в Средние века, после той истории, не буду напоминать
какой, ты угодил в ссылку. Не забывай, где ты был, пока я не вытащил тебя!..
Неприятное, тусклое, безрадостное место. Кажется, заброшенный маяк на далекой
северной скале в океане? Я не ошибаюсь?
Арей угрюмо посмотрел на горбуна.
– Ты не ошибаешься. Ведь именно ты мне и
устроил эту ссылку, Лигул. Сам устроил, сам и вытащил. Старый враг надежнее
друзей уже тем, что всегда о тебе помнит. И знаешь, что самое забавное? То, что
и я не забыл, – негромко сказал он.
Горбун быстро и тревожно взглянул на него.
– Ну-ну, не надо благодарности, старина.
Какие тут могут быть старые счеты? – сказал он. – Ты найдешь
мальчишку, вступишь с ним в контакт и будешь его тренировать! Он должен стать
не просто бойцом мрака, знающим все штучки! Он должен стать ужасом мрака,
кошмаром мрака, возмездием мрака – чем угодно! Эта девица, как там ее… твоя
служанка… поможет тебе… Не так ли?
– Улита не служанка! Заруби это себе на…
горбу! – негромко сказал Арей.
Лигул побледнел. Удар попал в цель.
– Она хуже, чем служанка! – крикнул
он. – Она рабыня мрака. Она была проклята еще во младенчестве, причем
родной матерью, которая занималась черной магией. Эйдос у нее забрали, осталась
только дыра. По книге жизни и смерти, твоя Улита давно мертва. Да девчонку
давно должны были точить черви! Непорядок получается, а? Спорить с самой
смертью, которая не знает ошибок! Надо было прикончить девчонку, но тут
появился ты. Зачем, с какой радости? Даже дал ей какую-то часть своих
способностей. Была бы хоть красавица, а то ни то ни се… Мы махнули на это
рукой. Какая разница, чем занимается выживший из ума барон мрака в своем
разрушенном маяке?
– Молчи! Не касайся своими грязными
пальцами памяти той, чьего ногтя ты не стоишь!
