– Не-а, не надо. Я ваши фокусы знаю.
Сделаете меня актрисой какого-нибудь погорелого театра. Надо будет играть
восьмой фонарный столб на бульваре и верить, что маленьких ролей не бывает, а
бывают занюханные актеры. Спасибо. Лучше я как-нибудь потом сама во всем
разочаруюсь, – отказалась Даф.
Фея погрозила ей бледным прозрачным пальцем.
– Ишь ты, догадалась! Ты не
подзеркаливала, нет? Примерно так бы я и сделала. Только вместо восьмого столба
было бы: «Кушать подано! Свое спиртное распивать запрещено!» Знаешь, чем
реальность отличается от фантазии? Тем, что, когда мечты сбываются, все
оказывается не так, как ты представляла. Роза, прекраснейший из цветов, имеет
шипы. От мороженого болит горло. После эйфории всегда наступает облом и так
далее. Выполняя желания моих клиентов, я довожу этот принцип до абсурда, чем и
развлекаюсь… Кстати, я никогда не рассказывала тебе, как умерла?
– Не-а.
– Нелепая вышла история. Меня отравил Золушкин
принц. Думаю, это случилось лет четыреста тому назад… – сказала Фея.
– Отравил? Тебя? – не поверила Даф.
От удивления она даже перешла на «ты».
– Ну да… По правде говоря, его можно
понять. Я его здорово подставила. Характер у Золушки был прескверный. От ее
дурного глаза дохли мухи и мыши. Родной фатер ее боялся, а бедную мачеху и ее
дочек она просто со свету сживала. Да и принц был так себе. Он был сутулый, а
его белый конь хромал. Да и вообще это была кобыла.
– Почему же тогда он полюбил
Золушку? – озадаченно спросила Даф.
Фея лучисто улыбнулась.
– Загадка природы. Любовь зла, –
сказала она и многозначительно погладила волшебную палочку.
Даф задумалась.
– Хорошо. Я понимаю, ты применила
стандартное заклинание приворота и усилила его суточной магией, действующей до
полуночи в пределах календарного дня. В этот момент произошла обратная
трансформация заколдованной материи и утрата ею приобретенных свойств: карета
стала тыквой, а кони мышами. Но как же красивая сказка? – разочарованно
спросила она.
– Ты думаешь, в Средние века не было
пиара? Фи, мон ами, пиар был всегда. Знаешь, какого размера была туфелька
Золушки на самом деле? Сорок шестого! Именно поэтому она не подошла больше ни
одной девушке в королевстве! Это впоследствии и обыграли, – сказала Фея.
Даф посмотрела на лазурное небо, по которому
плыли правильные небольшие тучки. За их форму отвечал особый отдел благообразия
и тишины. Дождей в Эдемском саду не было никогда. Только плановые ливни с
четырех до четырех пятнадцати утра. Для полива этого вполне хватало.
– Мне здесь скучно! – пожаловалась
Даф. – Важных заданий мне не доверяют, а в саду тоска зеленая. Другие
стражи день и ночь играют на лютнях или фехтуют. Только и разговоров, что у
какого-нибудь стража мрака срезали дарх и отвоевали дюжину эйдосов или кто-то
исполнил виртуозную пьеску на арфе без помощи магии.
Фея со значением посмотрела на нее.
– Детка, осторожнее с крыльями! Страж
света, который наденет шнурок со своими крыльями на шею смертного, полюбит
этого человека и будет любить его вечно! А ведь когда-то им придется
разлучиться! – сказала она.
– В Эдемском саду нет смертных, –
быстро возразила Даф.
Фея не ответила. Даф удивленно повернулась.
Скамейка была пуста. Фея исчезла. Призраки любят внезапные исчезновения и
недосказанные мысли.
Даф задумалась. Она уже сообразила, что имеет
дело с пророчеством. Впрочем, среди стражей света и тьмы пророчествуют все кому
не лень, так что большую часть пророчеств ленятся даже записывать.
* * *
Неожиданно с поляны донесся подозрительный
шум. Там определенно шла возня.
Даф, имевшая талант влипать во все
сомнительные истории, разумеется, не могла остаться в стороне. Она продралась
сквозь колючий кустарник опасных желаний – должно быть, и внушивший ей все эти
мысли запахом своей разогревшейся на солнце смолы – и осторожно высунула из
него голову.
Но даже сделай она это не так осторожно, ее
появления никто бы не заметил. Все слишком были заняты делом. Четверо домовых
из отряда защитников традиций – все крепкие парни в лаптях и красных рубахах –
целеустремленно мутузили одного западного гнома. Гном, видно пробравшийся ночью
из западного сектора Эдема, пинался безнадежно, но точно, стараясь попасть
домовым в живот и по коленкам. Порой это ему удавалось, однако справедливого
негодования домовых это ничуть не уменьшало. Не прошло и минуты, как домовые
сбили гнома на землю, натянули ему на глаза красный колпак и деловито скрутили
руки кушаком. Однако даже вслепую гном продолжал угрюмо плеваться и пинаться.
При этом у него хватало ума не орать и лягаться в полной и даже зловещей
тишине. Разборки домовых и гномов не должны выходить за рамки приличий – это
правило было усвоено твердо.
Домовые, озираясь, выкатили откуда-то
маленькую мортиру, головой вперед затолкали в нее гнома и принялись поджигать
запал. Дафну домовые явно не видели, иначе вели бы себя осмотрительнее.
– Больше не шпионь тут, западник! В
следующий раз хуже будет! – заявил домовой, выглядевший века на три
помоложе остальных.
Упрямый гном, даже торча в мортире, попытался
пнуть его на голос. Мортирка выстрелила. Описав в воздухе дугу, гном умчался за
лес и вскоре приземлился уже в западном секторе Эдема. Над садом прокатился его
гневный вопль.
Тут только Дафна вспомнила, что она, как страж
света, обязана следить за порядком, который самым наглым образом нарушается.
– Кгхм… Дафна, младший страж света! Что у
вас тут происходит? Доложите обстановку! – приказала она.
Трое домовых сразу выдвинулись вперед,
загораживая Дафне дорогу и отвлекая ее, а четвертый поспешно потащил мортирку в
кустарник.
– Ничего не происходит! – бодро
заявили домовые.
– Ложь! Я видела, как только что вы
выстрелили гномом! – заявила Дафна.
Домовые заволновались.
– Это нечаянно. Он забрался в мортиру,
видать, пороха хотел отсыпать, а она возьми да и бабахни! – бодро пропищал
рыженький.
– Нечего было на нашу территорию
соваться. Сегодня гном, завтра десант эльфов, а там еще и тролли припрутся. Тут
главное – слабину не дать. Кто к нам с мечом, того мы кирпичом! – заявил
седобородый домовой.
– По закону за нарушение границы ему
полагалось только предупреждение! – неуверенно сказала Дафна.
