Даф почудилось, словно по спине у нее
пробежала холодная липкая мышь. А что, если она вправду подбросила шкатулку
Троилу, когда проходила мимо его кабинета? Все не просто сходится, а чудовищно
сходится! Проклятая руна Хрюнелона! Дафне стало мерзко. Она ощутила себя не
просто грязной, а ужасно грязной. Два златокрылых, теперь Троил – да что же она
вообще за существо такое, что всем несет опасность и скорбь?
Не думая, зачем она это делает, Дафна вытянула
из рюкзака флейту. Это произошло само собой. Ей захотелось вдруг исполнить
что-то грустное. Барон мрака сделал неуловимое движение ладонью. Флейта
покатилась по полу.
– Ты что? Ты соображаешь, что
делаешь? – мрачно спросил Арей.
– Я… да ничего, просто поиграть
хотела! – испуганно сказала Дафна.
– Не стоит. Утешься каким-нибудь другим
способом, – предложил Арей. – Вытаскивать флейту в присутствии
стражей мрака так же опасно, как играть с пистолетом-зажигалкой в присутствии
пьяных офицеров спецназа. В другой раз я просто могу снести тебе голову и лишь
потом пойму, что был не прав. Но мои угрызения совести тебе уже не помогут.
Понимаешь?
– Ага, – кивнула Дафна, взглядом
спрашивая у Арея, можно ли ей поднять флейту. Барон мрака, подумав, кивнул.
Дафна подняла флейту, провела рукой по ее отверстиям и вновь спрятала в рюкзак.
Арей пожевал губами.
– Пора решать, что с тобой делать. Тот,
кто вошел в секретную резиденцию мрака, не может просто так ее покинуть. Он
должен или стать одним из нас, или… или исчезнуть. – Барон решительно
встал. В руке у него материализовался уже известный Мефодию клинок. Дафна побледнела.
Она поняла, что настала та самая минута, когда все должно решиться.
– Итак? Улита, что ты думаешь о нашей
гостье? Оставить ее в живых или нет? – спросил Арей.
Улита оценивающе посмотрела на Даф.
– Нет. Лучше не надо. Она слишком
хорошенькая. Ее фигурка мне будет все время напоминать, что пора сесть на
диету.
– Хм… Ну с тобой ясно. Мефодий? Твое
мнение!
– Если ее сейчас обезглавят – я брошу
учебу, – сказал Мефодий и, стараясь не выглядеть слишком заинтересованным,
покосился на футляр с мечом Древнира.
Арей пожал плечами:
– Попробуй только. Ты бросишь учебу, а я
брошу тебя в пропасть… Но подведем итоги. Один голос – «за»! Один «против»! Я
пока воздерживаюсь. Итак, положение равное… М-да, сложная ситуация… Ладно, Даф,
ты можешь остаться. Ты принята в нашу команду, но принята условно. Если я
замечу, что с тобой что-то нечисто или ты по-прежнему играешь на стороне света,
твой рост уменьшится ровно на голову. И учти, что своей жизнью ты обязана
господину Буслаеву… А ты, синьор помидор, перестань все время таращиться на
свой меч. Во-первых, у тебя не хватило бы решимости разрубить меня. Во-вторых,
ты слишком ясно телеграфируешь свои намерения. Учись у милого котика Даф! Он
тоже был готов защищать свою хозяйку, но делал это без всякого напряга.
Посмотри, как он расслаблен! Я начинаю любить эту зверюгу…
Арей потянулся и вновь откинулся на спинку
кресла. Клинок исчез из его руки.
Даф с теплотой посмотрела на Мефодия. Она
поняла, что останется жить, и поняла, кого надо благодарить за это. И хотя
продолжала видеть в Мефодии угрозу для стражей света, преисполнилась к нему
искренней симпатией.
«А он ничего… Не зануда… И вообще в нем что-то
есть», – подумала она.
Мефодий пожал плечами и взял футляр со своим
мечом под мышку.
– Имей в виду, крошка, в самой резиденции
мрака ты не останешься. Здесь не общежитие для беглых стражей света. Придется
Глумовичу принять в свою гимназию еще одну бесплатную ученицу. В следующий раз
он будет бережнее обращаться со своим эйдосом! Только очень боюсь, что
следующего раза не будет. Продажа и залог эйдоса явление исключительно
одноразовое.
– Я буду учиться в лопухоидной школе?
– В самую точку. Не только учиться, но и
скрываться!.. Как тебя там? Дафна? Слишком броско. Теперь ты будешь… м-м-м…
Даша. Фамилию выберешь себе попроще. Никаких Эдемовых, Раевых, Светлостражевых,
разумеется! Улита выпишет тебе свидетельство. Причем сделает это прямо сейчас,
не откладывая в долгий ящик!
Последнюю фразу Арей, хорошо знающий свою
секретаршу, подчеркнул особо. Улита вздохнула и извлекла из воздуха здоровенный
пыльный чемодан. Она щелкнула замками, и Мефодий увидел внутри сотни различных
бланков: гражданские паспорта, загранпаспорта, свидетельства, справки,
студенческие билеты, водительские права, авиабилеты и так далее.
– Где у нас тут свидетельства о рождении?
Ага, вот!.. Ну-с, потопали к моему столу, а то тут всю мебель вояки
разрубили! – распорядилась Улита и, таща за собой чемодан, пошла в
приемную.
Усевшись на стол, она извлекла из-за уха
внезапно появившееся там перо черного грифа.
– Чего писать? – поторопила
она. – Фамилию придумала? Давай думай скорее, пока я не вспылила и не
записала тебя какой-нибудь Мухозасидайко или Оболтусовой!
– Я хочу быть Патрокловой! –
подумав, сказала Даф.
– Патрокловой? Ну уж нет! Слишком громко!
Лучше ты будешь Пименовой! Скромненько и – хи-хи! – без вкуса!.. Никому не
завидно, никто не дразнится, никто не ошибается в написании и… никто не
запоминает. Обожаю простые фамилии. Они проскакивают мимо слуха, как кусок
мокрого мыла. Для нашей работы это в самый раз. Так и запишем: «Пименова Дарья
Афанасьевна». Нормуль?
И, не дожидаясь ответа, Улита начала быстро
строчить пером, даже не окуная его в чернильницу. Мефодий обомлел. Улита
писала… компьютерным шрифтом, не отличимым от шрифта среднего лазерного
принтера.
Графы заполнялись одна за другой. Даф получила
родителей, место рождения и номер записи акта о рождении.
– Еще вопросец! Дата рождения! Сколько
тебе годков, киса?
– Тринадцать т… – начала Даф, но
осеклась, заметив, что Улита уже пишет.
– Так я и думала. Больше тринадцати тебе
не дашь. Итак, готово. Пименова Дарья Афанасьевна. Город Москва. Гражданство
российское. Национальность указана по желанию родителей. Номер записи: 4543.
Подписано: руководитель органа записи актов гражданского состояния Сушняк О.А. Пол
гражданина или гражданки Сушняк не указан, но это ее проблемы. Готово!..
Улита убрала перо, довольно оглядела документ
и коварно крикнула Арею:
– Какой кругляш шлепнуть? Мрака или
Савеловского загса города Москвы? Или, может, наш комиссионерский штампик?
– Не придуривайся! – отвечал бас из
кабинета.
