Барон мрака шел крупными шагами, зорко
поглядывая по сторонам и точно забыв о своих спутниках. Он не снял даже шлем и
раскаленный нагрудник. Пылающего солнца для него словно не существовало. Даф
тоже выглядела свежей и тренированной. Мефодий с трудом успевал за ее
стремительным легким шагом и переходил порой на смешную рысцу. Один раз после
такой рысцы, позволявшей ему не отставать, он заметил, как Арей и Даф
обменялись понимающими, насмешливыми взглядами, и, рассердившись на себя,
нагнал Арея.
В трещинах камней кое-где попадались маленькие
ящерки. У скалы Мефодий увидел выбеленный веками скелет дракона. На его черепе
отдыхал большой гриф с голой шеей. Депресняк спрыгнул с плеча Даф и, выгибая
спину, решительно направился к грифу. Гриф спокойно ждал. Приблизившись шагов
на семь, Депресняк повернулся боком, сощурил глаза и стал медленно подходить.
При этом он упорно глядел не на грифа, а чуть в сторону, как будто думая
одурачить глупую птицу. Гриф расправил крылья и сделал тяжелым клювом быстрое
фехтующее движение в пространство, тоже словно никак не связанное с
приближением Депресняка. Оба играли в одну игру: кот – что он просто проходит
мимо, гриф же – что он не замечает кота.
– Ставлю золотой слиток на грифа, –
сказал Арей.
– А я на Депресняка… Ставлю штангу Эди
Хаврона и семь вилок из его ресторана! – сказал Мефодий, решив поддержать
Даф.
– Не надейтесь, что я дам покалечить
моего котика! Он у меня и так весь в шрамах! Все его бьют, один он, лапуля,
никого не обижает! – недовольно заявила Даф.
Она достала флейту – Мефодий едва успел
заметить это быстрое движение – и отогнала грифа прицельной маголодией. Гриф
неохотно соскочил с драконьего черепа, разбежался и тяжело взлетел.
– Странная вещь… Я считал, полетная магия
здесь блокируется, – пробурчал Арей, без вдохновения косясь на флейту Даф
и потирая пальцем ухо.
– Возможно, гриф, как мой кот, летает без
магии… – заметила Даф.
Арей кивнул, соглашаясь с ее предположением.
Депресняк увязался было следом за грифом, но отстал и, облетев ближайшую скалу,
вернулся на плечо Даф.
– Снова бедняжечке не дали никого убить,
а счастье было так возможно! – хмыкнул Мефодий.
– Ты ничего не понимаешь! Мой котик очень
ранимый! – обиделась Даф.
– Да уж, ранимый… В упор из
пулемета… – уточнил Мефодий.
И вновь потянулись скалы. Прошел час, другой,
третий… Время сжаривалось в маслянистый бесформенный ком. Мефодий уже не мог
без рези в глазах смотреть на пылающий нагрудник Арея. Он почти не ощущал
шагов, но каждый шаг отдавался в его ушах низким противным гулом. Когда все
совсем уже слилось у него перед глазами и он готов был рухнуть на песок, что-то
изменилось. Скалы расступились. Бешеное солнце разом ослабило свой жар, будто
неведомый режиссер подал знак осветителю.
В небо взметнулись неохватные мраморные
колонны. Они были так огромны, словно подпирали небосвод. Арей, увидевший
колонны несколькими мгновениями раньше, резко остановился, точно грудь его
встретила невидимую преграду. Дафна, следовавшая за Ареем, упустила момент
остановки и ткнулась носом ему в спину. Депресняк свалился с ее плеча и
хладнокровно принялся вылизывать заднюю лапу. Он единственный остался
равнодушен к тому, что было теперь перед ними.
Арей осторожно, точно прислушиваясь к своим
ощущениям, сделал несколько шагов вперед. Потом пару шагов назад. Остановился и
тяжело сел на камень, положив рядом шлем.
– Дальше вы пойдете одни. Что-то велит
мне остаться. Признаться, я и раньше подозревал нечто подобное, – сказал
он.
– Это приказ? Вам приказывают
остаться? – спросила Дафна.
Арей усмехнулся:
– Нет. Это лишь пожелание. Небольшое
такое, скромное пожелание древних. Но есть пожелания, в которых больше силы,
чем в любом приказе. Увы… выбора нет!
– А мы?
– Я буду ждать вас здесь. Вы должны
подойти к Храму, пройти лабиринт и принести то, что найдете в дальней комнате…
Мефодий, запомни, на первую из плит ты шагнешь лишь тогда, когда ощутишь, что
можешь и должен это сделать. Не раньше и не позже. Жди прозрения. Лабиринт сам
подскажет тебе, если… если тебе суждено…
* * *
Они снова шли – теперь уже вдвоем, без Арея.
Шли молча. Колонны приближались медленно, почти наползали. Порой Мефодию
начинало казаться, что они не наползают, а отползают, повинуясь не законам
физики, а внутреннему вдохновению. Почти совсем стемнело, когда они наконец
оказались рядом с колоннами. Дафна дотронулась ладонью до крайней колонны.
– Странно… Она не холодная, не теплая, а
как-то пульсирует, – сказала она.
– Не надо! Не трогай ничего! –
воскликнул Мефодий. Он подошел к высокому мраморному порогу и остановился.
Депресняк сделал несколько крадущихся шагов и
остановился у ноги Мефодия. Его ноздри жадно втягивали воздух. Дафна
забеспокоилась, что кот перепрыгнет порог и окажется внутри лабиринта, но нет…
Депресняк явно что-то чуял. Что-то такое, что было пока скрыто от Даф и даже от
Мефодия.
Даф тоже подошла к порогу. Она увидела
множество одинаковых плит – черных и белых, слабо светившихся в сумраке и
чередовавшихся, как в шахматах. Размером каждая плита была примерно шага в
два-три. Одни плиты чуть подрагивали, другие были неподвижны. Ковер плит
мерцал, переливался – казался зыбким и не слишком реальным. Чем-то это
напомнило Даф трясину, сверху которой кто-то бережно положил тонкие листы
бумаги или хрупкие черные и белые льдины. На другой стороне лабиринта – Даф
затруднилась бы точно определить расстояние – видна была приоткрытая дверь.
Больше никого и ничего. Тишина.
– Не нравится мне это все. Ох, не
нравится! – вздохнула Даф.
Мефодий молчал, поглядывая по сторонам
рассеянным взглядом. Дафна даже не знала, думает ли он о лабиринте или о чем-то
другом.
– Уже пора? – спросила она немного
погодя.
– Нет, – сказал Мефодий.
Он смотрел на переливающиеся, подрагивающие
плиты. Плиты вздрагивали, перетасовывались у него перед глазами, как карты, и
ему все казалось, что в их мгновенных сполохах есть какая-то система.
Еще он вспомнил, что Арей говорил ему про
интуицию – которая должна вдруг пробудиться в нем. Однако интуиция пока не
пробуждалась. Вдохновения не было. Он испытывал лишь усталость. Не представлял
себе, что может оказаться там, за дверью, и почему и для мрака, и для света так
важно получить это.
