Мы надеемся на это, но не будет ничего удивительного, если наши надежды не оправдаются.
На протяжении последних ста лет — начиная с того времени, когда Менорка очутилась под властью Наполеона, — ее положение было очень печально. Тяжелое налоговое бремя, отсутствие промышленности, непросвещенность. Население фактически остановилось на том уровне, который был достигнут во Франции в XVIII веке, а все, что правителям удавалось собрать в виде налогов и податей, тратилось на их личные удовольствия. Погрязнув в праздности, они забыли о первой обязанности государя: заботиться о своем народе.
Ближайшее будущее покажет, каковы будут последствия переворота на острове; перейдут ли бразды правления к Эрнандесу, о котором говорил капитан Симоне, и сумеет ли тот распорядиться властью лучше, чем дон Рамон. Ведь в этом отношении текст телеграммы весьма богат на обещания: в первую очередь предполагается освободить Менорку от гнетущего бремени долгов. И учитывая исторические обстоятельства, мы можем это только приветствовать.
Как, должно быть, помнит наш читатель, не далее как позавчера в Париже, Мадриде и Риме была проведена биржевая операция, в результате которой все государственные облигации Менорки обрели нового владельца. Кто за этим стоит, пока неизвестно, однако можно с уверенностью говорить о том, что речь идет об иностранном синдикате. Очевидно, телеграмма из Барселоны вызовет у участников синдиката смешанные чувства!
По всей видимости, солидный французский капитал отныне потеряет интерес к острову…
Солидный капитал!.. Ну что ж, не можем не отдать ему справедливость!.. Это — эпитафия твоему великому плану, Филипп Колин, твоей гордости, твоему триумфу!
Впрочем, мистер Исаакс не преминет добавить к ней еще что-нибудь от себя! Один миллион триста тысяч фунтов — неплохо, Филипп Колин. Твои пятьдесят тысяч ничто по сравнению с этим! В утешение тебе остается лишь то, что интерес к острову пока не потерял хотя бы Марсель, родина этого блистательного издания!
Нет, Филипп, никогда больше не связывайся с государственными облигациями! Помни о том, что произошло в Швеции в 1809 году. Как красиво выразился исследователь старины, «своей первой обязанностью новое правительство почло навести порядок в расстроенной экономике. По зрелом размышлении оно списало половину государственного долга…». Так поступили в Швеции, но на Менорке действуют с большей основательностью: они списали все!
Славное дельце, господин Колин! Славное, славное дельце!
Глава пятая
Весенний вечер в Марселе
Шестого марта 1910 года около пяти часов вечера в портовых кварталах Марселя на рю де Олив можно было заметить господина средних лет, с черными усами, в ладном сером костюме и серо-зеленом драповом пальто. Прекрасный день сменился прохладным вечером; воротник у усатого господина был поднят до самого подбородка, а шляпа так глубоко надвинута на лоб, что, кроме усов и белков глаз, ничего нельзя было разглядеть.
Он шел быстро, то и дело поглядывая на номера домов. Дойдя до девятнадцатого, он остановился и некоторое время его разглядывал.
Дом номер девятнадцать располагался несколько в стороне от других и выглядел не совсем необычно. Дом был окружен садом. Над входом висело миниатюрное изображение судна, а над крышей вечерний бриз трепал французский морской флаг. Все говорило за то, что дом принадлежит моряку.
Отворив садовую калитку, господин в сером вошел внутрь и, сделав несколько шагов, очутился перед дверями дома. Он постучал молотком, который висел у двери; ему открыла горничная.
— Капитан Дюпон дома?
— Как вас представить?
— Как человека, который хочет нанять яхту.
— Пожалуйста, входите, я доложу о вас.
Незнакомец был препровожден в маленькую приемную, где опустился на американский стул-качалку.
Минуту спустя дверь распахнулась, и в приемную, переваливаясь, как это свойственно морякам, вышел коренастый, чуть полноватый мужчина. Он был совершенно лыс, а его краснощекую физиономию окаймляла борода, тронутая проседью.
— Капитан Дюпон?
— Так точно.
— Мне сказали, что у вас есть яхта.
— Вас не обманули.
— И что ее можно нанять.
— Бывает, что можно.
— Также и для дальнего плавания?
— Только для дальнего. Думаете, мы тут вдоль берега ползаем?
— Тем лучше. Как с вами рассчитываются?
— Смотря по обстоятельствам. Обычно — по неделям, но есть исключительные случаи.
— Хорошо, и какова ваша цена в неделю?
— Триста франков, не считая провианта и угля.
— Это приемлемо. Вы сопровождаете яхту?
— Всегда. Думаете, в пятьдесят человек уже ни на что не годен?
— Разумеется, нет, капитан. А сейчас вы свободны?
— Гм. Да.
— Вам знакомы Балеарские острова?
— В некотором роде. Я был там три раза.
— А Менорка?
— Да, но вы же не собираетесь..?
— Плыть на Менорку? Да, я собираюсь плыть на Менорку.
— Но там революция.
— Вы слышали об этом? Ну что ж, возможно. Возможно, что так, капитан. Я журналист, и мне интересно выяснить, вранье это или нет.
— Гм. Но я не журналист, и мне неинтересно выяснять, вранье это или нет.
— Значит, такие исключительные случаи вам неинтересны?
— Смотря по обстоятельствам. Не меньше пятисот в неделю.
— Это — тоже смотря по обстоятельствам. Когда мы сможем отчалить?
— Послезавтра.
— Не годится. Самое позднее — сегодня вечером.
— Времени очень мало. Я бы сказал, исключительно мало.
— Давайте так: пятьсот пятьдесят, не считая провианта, и отчаливаем в половине одиннадцатого.
— Отлично. Но ночью, похоже, будет ветер.
— Вас пугает легкое волнение на море, капитан?
— Да. Я не знаю, как его переносят журналисты.
— Узнаете сегодня вечером. Мне сказали, что ваша яхта стоит у восточного пирса.
— И вам опять не соврали. Кто вас сюда прислал?
— Сначала я хотел плыть Алжирским пароходством, завтра — но там мне сказали, что их суда больше не ходят на Менорку.
— Охотно верю. И вас послали ко мне?
— В конечном итоге — да. Я был и у других.
— Но никто не соглашался; охотно верю. Вы сами найдете яхту или пойдете со мной?
— О, я найду ее сам. Восточный пирс. Ждите меня около десяти. Здесь задаток за неделю и столько же на провиант. Забыл спросить: как называется яхта?
