Дикий Билл огляделся, не опуская «кольта», и направился к двери, где столкнулся со своими помощниками. Заметив окровавленных солдат, вошедшие замерли.
— Что случилось?
Билл вышел на улицу, не отвечая. Бак поспешил за ним. Блюстители порядка прошли в помещение.
— Так тоже случается, — сказал, поправляя шляпу Хикок, словно очнувшись и увидев рядом Эллисона, — теперь пришёл мой черёд сверкать пятками, старина. Генерал Шеридан вздёрнет меня на первом столбе за убийство военных, хоть я и шериф. Так что я, пожалуй, сяду в седло, потому что мне больше по душе чувствовать ноги в стременах, чем болтать ими в воздухе. Чёрт возьми, я снова вне закона! Продырявил человека в мундире. Похоже, у меня есть что-то общее с твоими краснокожими…
Он не переставал говорить, не обращая внимания на то, что Бак остановился и не шёл рядом. К бару Пэдди Велша со всей улицы стекались люди. Возбуждённо размахивая руками, помощники маршала не пускали внутрь любопытных. В человеческую кашу с разных сторон вклинивались всадники в пыльных потных рубашках, с криком расталкивая людей. Свадебная карета остановилась на запруженной улице. В окошке Бак увидел белую ткань фаты. Молодой муж выпрыгнул на дорогу, потолкался среди людей и вновь сел в карету.
— Не повезло этим голубкам, — пробормотал подошедший Шкипер, — такой замечательный день был, и всё так испортили. Теперь даже застолье нормальное не получится. Всё на нервах пройдёт.
Бак кивнул. Перед его глазами стояло окошко кареты, обрамлённое гирляндой немного увядших на солнце цветов. Нежная рука, облитая белоснежной перчаткой, высунулась наружу, как бы ощупывая воздух, и застыла в нерешительности, превратившись в мраморный изгиб. Один из негров во фраке слез с козел и, взяв лошадей под уздцы, повёл их через толпу, негромко покрикивая, чтобы уступили дорогу. Карета медленно покатила к городскому залу.
3
Когда до отъезда в Лэсли-Таун оставались сутки, Бак внезапно отказался трястись в душном поезде и, несмотря на уговоры Шкипера, решил отправиться в Небраску верхом. Билли ругался, но понял, что Эллисон нипочём не откажется от своей затеи.
Бак покинул Хэйс-Сити на следующий день после Шкипера, оставив того в мучительных сомнениях: собирается ли Эллисон вообще возвращаться к жене или на него накатила очередная волна непреодолимого желания вернуться к индейцам?
Без особого труда покрывая двадцать-тридцать миль в день, он рассчитывал на десятый день встретить восход солнца на развилке реки Платт и оттуда держать курс на Найобрару.
На пятый день пути он, как обычно, сел в седло на заре, но к полудню придержал коня, увидев свежие отпечатки копыт. Через полчаса он заметил вьющийся дым костра и приблизился, положив купленный в Хэйс-Сити «винчестер» поперёк седла. Возле небольшого костра сидел человек в тёмно-синей рубашке и жёлтом нашейном платке. К немалому своему удивлению, Эллисон признал в нём того самого, с которым Дикий Билл хотел разделаться в баре Пэдди Велша. Незнакомец встретил Бака настороженным взглядом и взведённым «кольтом», но, не заметив ничего подозрительного в поведении Эллисона, убрал оружие и пригласил к костру.
— Если бы я не верил в случайность, я бы поклялся, что вы меня преследуете, мистер, — сказал мужчина, обтирая лицо платком. От него сильно несло потом и табаком. — Я вас видел в салуне, когда ко мне приклеился маршал. Но вся моя жизнь давно превратилась в случайность. Может быть, в этом запрятан весь закон жизни?…
— Я держу путь в Лэсли, что на берегу Найобрары, — сказал Бак и опустился на корточки перед костром, — меня зовут Эллисон, Бак Эллисон.
— Чероки Том, — представился незнакомец, — возможно, доводилось слышать это имя? Я разок хорошенько тряхнул почтовую карету возле Спрингфилда, за что попал в немилость к властям, впрочем, это ерунда… Похоже, находиться вне закона мне даже по душе.
За лёгкой неторопливой беседой Бак узнал, что Чероки Том, совершая одно из нападений на дилижанс, нарвался на трёх офицеров и в перестрелке убил всех троих. Среди груза оказалась только почта, денег не было. Но в карете находилась испуганная черноволосая девушка с глазами лани и лицом ребёнка. Чероки Том вышвырнул на дорогу покойников, велел вознице гнать в город и поскакал рядом, не переставая разглядывать через окно прелестную пассажирку.
— Она меня зря боялась. Я никогда не трогаю женщин и вообще не люблю зря начинять людей пулями, — сказал Том.
Запомнив дом, где она жила, Чероки Том неоднократно приезжал туда и ждал появления девушки на улице. Он пробовал заговорить с ней, но всякий раз читал только ужас в девичьих глазах. Тогда он стал привозить цветы к дверям её дома и уезжать, чтобы не пугать её своим видом. Маленькая женщина покорила его сердце бесповоротно.
— Это единственный раз, когда меня сразили наповал…
Однажды Чероки Том сказал себе, что не может не видеть это большеглазое существо, и проскакал под проливным дождём добрых сорок миль, остановившись поздно вечером перед домом, где жила его любовь. Он долго ходил по лужам вдоль забора и не решался войти, а когда, наконец, открылась дверь, увидел молодого человека перед собой.
— Представь меня, Бак, мокрого, как новорождённый, и грязного от ушей до пят, стоящего перед холёным красавцем в белоснежной сорочке. Это был её брат. Я долго объяснял ему, чего я хотел, но толком ничего сказать не мог, потому что чувствовал себя, как в чужих башмаках на пару размеров меньше. Он, сволочь, смотрел на меня, как на последнего дурака. Но что-то заставило меня не вспылить, какая-то сила свыше. Я полагаю, это была воля Господа, иначе ничто не удержало бы меня от греха в тот момент… Я любил ту женщину, и я не хотел ей зла. А смерть её брата была бы злом, я это чувствовал. Я знал, что нельзя… несмотря на всё его явно выраженное презрение ко мне… И тогда я просто назвался и сказал, что люблю его сестру. Вы бы видели, как вытянулась его физиономия! Перед ним словно мешок с гремучими змеями вывалили. И в ту минуту вышла она. Я увидел, что она испугалась и смутилась. Я смешался ещё больше, мистер, поверишь ли? Я без труда могу двумя пальцами выломать человеку передние зубы. С расстояния в сто футов я попадаю в десятицентовую монету восемь раз из десяти. Меня побил в своё время только Колорадо Чарли, влепив в монету на одну пулю больше. А тут я растерялся. У меня обмякли ноги. Братец же её, поняв, что я был в ту минуту овечкой, вытолкал меня в шею. Я готов был скулить, как щенок. Мне хотелось, чтобы земля лопнула под моими ногами и поглотила мой стыд вместе со мной.
Чероки Том сочно сплюнул табачной слюной.
— На следующий день я встретил её на улице, и она вдруг улыбнулась! Ангел не отвернул от меня лица! Я ходил за нею следом, но не приближался. И тут опять её братец, теперь уже с шерифом и его подручными. Бог свидетель, я никого не хотел убивать, я стрелял в землю, отгоняя их. Говорят, что кто-то погиб… Прошло полтора месяца, и вот я забрёл в Хэйс-Сити, будь он проклят. И опять случайность! Вижу её братца, идёт в брачном одеянии, толпа дружков вокруг. Я, разумеется, мгновенно взвинтился, подлетел к нему и готов был нашпиговать его свинцом, да увидел его невесту, такую же славную, как его сестра. И заколебался. Тут подоспел идиот шериф.
